Одна жизнь — два мира
Шрифт:
Но после окончания войны, почувствовав, что их надежды не оправдались, они быстро увяли и все реже и реже стали посещать советское посольство. И все откровеннее и чаще давали понять, что с Советским правительством каши не сваришьи все как было до войны, так и осталось.
Основная же их торговля шла с США, значит, и держаться надо было США, а дружба с Советами, могла только повредить этому. Да и политика начала быстро меняется. США — сильное государство, и портить с ним отношения не стоило. Так сразу все они и отвернулись от Советского Союза.
Наиболее упорная в своих стремлениях группа
И многие, многие из них, распрощавшись с теми странами, которые приютили их, вернулись в Советский Союз. Как поступил с ними позже Сталин, это уже вторая статья.
Какой-то умник подсказал ему, что у нас нет пленных, а только предатели, и наши милые союзнички, которые так яро боролись вместе с советским народом против гитлеровского мракобесия, ловили и отправляли Сталину на расправу, на верную гибель даже абсолютно невинных, — я не говорю о многих предателях — такие тоже были, и для них существовали суд и судебная расправа, — но с ними вместе шли миллионы чудом спасшихся, совершенно невиновных военных! Истории, видно, суждено было сыграть еще одну злую, горькую кровавую шуткус русскими победителями. Вот почему никто, ни одна душа, ни одна организация даже не пикнула против сталинского послевоенного произвола!!!
Мы оказались в центре внимания
Однако многие друзья Уманских, искренне потрясенные их гибелью, старались не потерять контакт с посольством. И мы невольно очутились в центре внимания. Нас приглашали повсюду, но мы старались в основном бывать там, где это требовалось по долгу службы Кирилла.
Муж замещал торгового атташе Малкова. Я преподавала в школе (для детей служащих советского посольства), в организацию которой я вложила много энергии, так как школы при посольстве до нашего приезда не было. К своей работе, где я преподавала все предметы, кроме русского языка, который преподавала З. А. Батюшкина, я относилась с глубокой любовью.
С иностранцами мы вели себя так, что меня часто спрашивали:
— Скажите, все любят Советскую Родину так, как вы?
— Да, все, кого я знаю, — отвечала я.
— Так Гитлер был безумец, если он хоть на секунду мог подумать, что способен победить страну, в которой живут такие люди, как вы.
Наша популярность среди иностранцев была уже такой, что даже один из ответственных сотрудников как-то сказал:
— Вас так часто приглашают на все приемы, что даже мне завидно.
И когда мы, особенно я, после этого замечания стали отказываться от приглашений, он сам просил поехать вместе с ним на прием.
— Что я буду отвечать им, когда будут спрашивать о вас? Что вы больны? Начнут цветы посылать, — весело смеялся он.
Мы с Кирой старались вести себя так, чтобы у иностранцев не оставалось о советских людях такое же впечатление, как здесь изображали нас и наших «Ниночек» в кино.
Ко мне часто подходили и спрашивали:
— Скажите, ваш муж из «бывших»?
А на одном из приемов ко мне подошла дама и спросила:
— Ваш муж родственник генерала Алексеева [20] ?
И когда я ответила: «Нет», другая дама сказала
— Ну что бы вам стоило сказать «да»? Вы бы ее осчастливили.
То есть он выглядел для них таким аристократом, что они не могли понять, как это в Советском Союзе еще сохранились такие. Мне было смешно, настолько все, даже наши старые русские эмигранты, привыкли видеть и слышать о русских из Советского Союза, что там могут и должны быть только такие карикатуры, которые показывают им в кино.
20
О генерале Алексееве см. Исторический комментарий.
Кирилл действительно, я могу сказать без преувеличения, выглядел и вел себя, как настоящий аристократ. Да, по существу, он и был (как мы тогда еще говорили) из старой, когда-то очень богатой аристократической семьи.
Родился он в замечательном, знаменитом своими ярмарками городе Лебедянь, которые с огромным удовольствием описывал писатель И. С. Тургенев в своем произведении «Касьян с Красивой Мечи».
Этот город также был родным городом писателя Замятина, и даже семья Прокофьева купила усадьбу у бабушки Кирилла.
За то время, что мы были в Мексике, Кирилл установил очень хорошие деловые отношения со многими известными бизнесменами, которые горели желанием после войны наладить деловые и торговые отношения с Советским Союзом. В это время всем казалось, что рухнул «железный занавес», и рухнул навсегда.
Кирилл очень быстро сходился с людьми. Умел красиво ухаживать за дамами, разговаривать с любыми мужчинами на равных, остроумный, обладал огромным чувством юмора, о котором часто и долго вспоминали наши общие знакомые. И даже во время последнего приема в нашем посольстве 7 ноября к нам подходили сотрудники посольства и говорили:
— Вот вы уедете, и половина этой публики сюда больше не придет, они же здесь помрут без вас от скуки.
Иностранцы спрашивали:
— Скажите, Нина Ивановна, какое ваше мнение: кого пришлют к нам в качестве посла. Ведь это должен быть человек, не уступающий Уманскому.
— Заслуженного прихрамывающего генерала или какого-нибудь старого отставного, хватит?
— Неужели вы так считаете?!!
И я действительно была уверена, что так именно и будет. Война кончилась, и все вернувшиеся с фронта из армии окажутся сразу не у дел. Вот они и заслужили такой пост, их всех надо не только материально обеспечить, но и отправить куда-нибудь подальше, не будет же наш генералиссимус так сразу всех ссылать на Колыму?Он тоже подождет, попробует усыпить своих воображаемых противников некоторыми поблажками, пока атмосфера после военной эйфории уляжется, а затем методично начнет уничтожать всех, как это делал он и раньше.
Приезд нового посла
Вскоре разнесся слух: едет новый посол из Вашингтона — тов. Капустин, бывший советник Громыко. Кто он, почти никто не знал.
На вокзале при встрече всех поразил невзрачный, небольшого роста пожилой человек, за ним вышла бледная, бесцветная дочь и тучная, по виду — крепкая купчиха — жена посла, которая кинулась сразу считать чемоданы, расставленные почему-то здесь же кругом, под ногами.
Я держала цветы и не знала, как ей их преподнести: нагнуться к ней или попросить ее приподняться.