Однажды рабби уйдёт
Шрифт:
Боттомли вышел вперёд, поднял руки и помахал публике, чтобы привлечь внимание.
– Хорошо, друзья, – сказал он. – Теперь, когда мы закончили с руководством штата, можем заняться той частью программы, которая вас особенно интересует, а именно – кандидатами на должности сенатора и представителя в Генеральный суд [33] . К счастью, ни у кого из них не было неотложных дел (хихиканье и смешки), и все они присутствуют здесь. Сначала мы выслушаем кандидатов в сенаторы штата. Их трое, и все считают себя республиканцами. Я не знаю, почему демократы не выдвинули своих кандидатов (смешки). Мы предоставим им слово в алфавитном
33
Генеральный суд — название законодательных органов штатов Массачусетс и Нью-Гэмпшир. Этот термин использовался в колониальные времена для описания группы, обладающей как судебной, так и законодательной властью.
Баджо был коротким, толстым, смуглым, с иссиня-чёрными щеками, густыми тёмными волосами и маленькими гитлеровскими усиками. Он вышел вперёд, источая уверенность.
– Как городской советник Ревира, я учредил… я предложил… я вызвал… – И в заключение: – То, что я сделал для моего родного города Ревира, я могу сделать для всех городов и посёлков округа, став сенатором. И трудиться я намерен с той же преданностью долгу, с той же сосредоточенностью, которые проявил, будучи городским советником.
Он сел под вежливые аплодисменты. Лоре пришло в голову, что он допустил ошибку, потратив всё время на изложение своего послужного списка в качестве члена городского совета, хотя бы потому, что это включало повторение высказываний от первого лица — что всегда являлось проблемой при цитировании вышеуказанного списка.
Альберт Кэш был пожилым человеком далеко за пятьдесят. Он говорил гладко и бегло, а лицо оставалось бесстрастным, как будто слова звучали с магнитофона. Суть речи Кэша заключалась в том, что он посвятил свою жизнь служению обществу. Он перечислил все политические должности, которые занимал, включая комиссии и комитеты, куда его включали. И теперь, после трёх сроков в качестве представителя в Генеральном суде, будет только справедливо, если его изберут в Сенат.
Он также получил вежливые аплодисменты, хотя кто-то в аудитории крикнул:
– Как насчёт Закона о гавани?
Притворяясь, что не слышит, Кэш вернулся на своё место, и одновременно несколько человек в аудитории обернулись, чтобы взглянуть на кричавшего. Лора сделала мысленную пометку: узнать об этом Законе и роли Кэша в этом – хотя бы потому, что она увидела намёк на смущение в том, как небрежно Кэш рассматривал потолок в задней части зала, усаживаясь на своё место.
– Говори с теми, кто там будет, – советовал Малкейхи. – То есть не беспокойся о тех, кого нет. Понял, что я имею в виду?
– Конечно, – ответил Скофилд.
Малкейхи пристально посмотрел на него.
– Ничего подобного. Пустые слова. Вот смотри: собрания в округе Эссекс проходят в Линне и Ревире, а также в Барнардс-Кроссинге. Так? Ну, и кто будет присутствовать на том собрании, о котором идёт речь? Только жители Барнардс-Кроссинга. И всё. Может быть, забредёт один-два человека из Линна или Ревира, но маловероятно, и в любом случае их не стоит брать в расчёт. Поэтому прими решение: ты разговариваешь только с людьми из Барнардс-Кроссинга. Уловил? Когда окажешься в Линне, будешь разговаривать только с тамошними обитателями. То же самое и в Ревире. Суть в том, что не следует разговаривать с кем-то, кого там нет.
– Да, но ведь меня услышат, разве не так?
– Конечно, если ты президент Соединённых Штатов и выступаешь в Алабаме, мы узнаем об этом и здесь, в штате Массачусетс,
– Да, но о чём я буду говорить? У меня нет заслуг.
– Тогда выступай с тем, что у тебя есть.
– Но у меня ничего нет.
– Отнюдь. Ты местный парень, и при этом симпатичный и дружелюбный. Вот и покажи им, что ты симпатичный и дружелюбный. Люди не слушают; они смотрят. Вот почему телевидение побеждает радио. Ты просто стоишь и позволяешь всем видеть тебя, а то, что ты говоришь, не имеет ни малейшего значения.
Лора видела, что Скофилд нервничал, и ей стало жаль его. Он одарил публику смущённой мальчишеской улыбкой, а затем нервным хмыканьем.
– Я Джон Скофилд, мне двадцать восемь лет. Я практикующий адвокат с конторами в Салеме. Я не женат, – начал он. – Я родился прямо здесь, в Барнардс-Кроссинге, и прожил здесь всю свою жизнь. И моя семья живёт здесь с колониальных времён. Я ходил в школу «Гейтскилл», затем в старшую школу «Барнард». После чего отправился в Гарвард, в Гарвардскую школу права [34] . Возможно, несколько лет назад к ним было немного проще попасть. Я люблю этот город и его жителей. – Он продолжал рассказывать о различных местах в городе – Лендинге, Фримонт Хилле, Детском острове – и о том особом значении, которое, которые они имели для него. Внезапно он услышал за спиной лёгкое шарканье и скрип, говорившие о том, что Боттомли встал и направляется к нему. Мысли Скофилда мгновенно сосредоточились на том, как закончить свою небольшую речь, но осенило его в тот момент, когда он ощутил присутствие председателя собрания рядом с собой, идея буквально озарила его яркой вспышкой. — Дело в том, — улыбнулся Джон, — что мне нравится то, что есть, и я абсолютно ничего не хочу менять.
34
Гарвардская школа права – юридический факультет Гарвардского университета.
Лоре показалось, что Скофилду аплодировали чуть громче и менее равнодушно, чем другим ораторам, но, в конце концов, он был единственным кандидатом из Барнардс-Кроссинга.
Затем последовали выступления тех, кто баллотировался в представители. Лору Магнусон они не интересовали, но она осталась, потому что хотела поговорить со Скофилдом, чтобы увидеть его вблизи. Наконец, председатель объявил:
– Ну что ж, друзья, вы услышали всех, и это заняло чуть больше часа – совсем неплохо. Я думаю, кто-то из наших гостей задержится, и вы можете поговорить с ними в неформальной обстановке, или поспорить, если пожелаете.
Лора подошла к стойке с материалами кампании, предполагая, что именно туда он и спустится с платформы, и обнаружила, что Скофилда там нет. Поэтому она поспешила к двери и достигла её одновременно с ним.
– Вы произнесли впечатляющую речь, – произнесла она.
Удивлённый, он остановился и с интересом посмотрел на Лору:
– В самом деле?
Она торжественно кивнула.
– Очень. Это будет темой вашей кампании?
Скофилд почувствовал себя в тупике: какое из его слов могло бы стать темой для кампании?