Офисные записки

Кьяза

Ночь спокойной нельзя назвать было. Уснуть не смогла. Когда в ночи я вышла, чтобы попить воды, то мой путь на кухню лежал через гостиную. На пороге застыла. Вишневский сидел в кресле и смотрел на камин, где играл огонь. Немного подумав, вернулась назад.

* * *

Витольд слышал звук шагов, но даже не обернулся. Заигрался и запутал девушку. Или запутался сам? Из кресла где он сидел, было видно в отражении окна, как Ландыш застыла на пороге. Немного сонная, немного испуганная. Вот легкая улыбка скользнула по лицу. О да, девочка, из-за тебя у меня

бессонница. И лекарство мне известно, вот только не хочу. Так не хочу. Рыжеволосое приведение отступило назад. Он усмехнулся. Правильно, из нас двоих ты наивней, но интуитивно умнее. Он набрал номер. Сын ответил незамедлительно:

— Папа? Все в порядке?

— Здравствуй, сын. Извини за поздний звонок.

— Здравствуй, папа. Все в порядке, у нас еще рано. А вот что ты не спишь.

— Дела, работа, бессонница. Я со следующей недели в постоянных разъездах буду. Не уверен что смогу спокойно пообщаться.

— Куда летишь?

— Сочи, Екатеринбург. Загляну в Санкт-Петербург на пару дней. Потом Москва и по новой.

— Почему ты? Почему не твои менеджеры?

— Мне не нужны ошибки, а заказчик требовательный. Возможно потребуется расширения штата, в первую очередь большую архитектуру.

— Папа, нет. Я не вернусь, — голос молодого человека был тверд.

— Жаль. Вообще надеялся, что вы с сестрой в свое время встанете у руля. Хорошо, а Аниэла далеко?

— Фильм смотрит.

— А как же молодой человек?

— Ну вот так.

— Я понял. Чуть позже с ней поговорю.

— Я думаю переезд пойдет ей на пользу. Нас она сейчас не слышит, я вышел из комнаты.

— Сейчас речь пойдет о тебе. Помнишь портрет девушки с разноцветными глазами, что ты нарисовал три года назад?

— Ла-андыш, — на том конце трубке сын улыбнулся, — удивительная. Огненная малышка с разноцветными глазами. Папа, это было давно. Встретить человека с такой же аномалией, как и я.

— Гетерохромия не аномалия. В твоем случае просто особенность, если помнишь, то я с тобой объехал всех врачей.

— Помню, а мама еще говорила, что ты перегибаешь палку. Папа, причем тут девушка? я искал ее, чуть ли не каждый вечер приходил на Крымский мост. Почему ты о ней заговорил?

— Оказалась, что это дочь моих старых друзей.

— Здорово. Приеду — обязательно познакомлюсь заново.

— Когда ты приедешь?

— Папа, не раньше весны. Работа.

— Сын, что я не понимаю? Ты искал девушку, корил себя, что упустил.

— Ну во- первых, за это время все изменилось.

— Можешь не продолжать. Я тебя понял. Аниэле трубочку передашь?

— Сейчас, — в трубке послышались шаги, — Аниэлечка, папа звонит. Будешь разговаривать?

— Папа, привет, — потухший голосок ударил по сердцу отца.

— Принцесска, милая, кого надо наказать? Кто обидел мою девочку?

— Папа, я сама кого хочешь обижу.

Витольд усмехнулся:

— Милая, может пора вернуться домой? Ты достойна большего.

— Папа, что ты задумал?

— Мне нужны талантливые архитекторы, которые умеют шагнуть дальше стереотипов. Может пора перейти на более высокий уровень. Твой брат отказывается, губит талант.

— Папа я знаю, что ты умеешь говорить

высокопарно, что сейчас начнешь манипулировать. Не надо, я довожу два проекта и возвращаюсь в Россию. Возьмешь к себе на работу?

— Брата с собой захвати. Ребята, я соскучился по вам.

— Син не влезет в чемодан. Он кстати трубку отнимает.

Возня, легкая перепалка детей. Витольд потер глаза. Ему не хватает их рядом. Кто сказал, что это правильно, что дети улетают из гнезда? Пусть летят, но пусть и возвращаются.

— Папа, ты меня слышишь? — прорвался сквозь мысли голос сына.

— Да, сын. извини, задумался.

— О чем?

— Что вас давно не видел. Не на бегу и в чужих стенах, а дома.

— Папа, обещаю, обязательно приедем. Я про Ландыш хотел спросить.

— А зачем? Тебя же она не интересует.

— Я этого не сказал. Я не поверил. Если ты так ее близко знаешь, скажи мне, она… Она замужем?

— Нет, — услышав легкий вздох облегчения, добавил, — Серафин Витольдович, реши что ты хочешь. И подумай, что второстепенно. Спокойной ночи, дети.

Он бросил телефон на стол и уставился немигающим взглядом на огонь. Она его. Только его. Но его ли она?

Я бываю совой, особенно если не высплюсь. Но сегодня меня разбудило солнце, словно и не было вчерашнего ливня. В окне виднелась паутина из ветвей деревьев. Сад и видневшийся вдал перелесок уже сбросил листья. Мягкая осенняя погода с легким морозцем. Одевшись я вышла в коридор. Ключом не воспользовалась- я доверяла человеку у которого осталась ночевать. Пройдя по коридору попала в пустую гостиную, где на столе лежала папка с золотыми ленточками и коробка с карандашами. Рядом находился и мой собранный пазл, который кто-то аккуратно перенес с пола на стол. На лежащем рядом листке точный список с мозаики, только белый дракон переливался всеми оттенками вишневого цвета, а на скале расцвели ландыши.

— Надо поддерживать легенду. Доброе утро, Ландыш.

— Доброе утро. Вас так прозвали из-за шаржа Петры? — я обернулась к вошедшему мужчине.

Вишневский довольно улыбнулся:

— Портрет в свободном стиле от Петрограды висит в моем кабинете, у меня как раз была рамка подходящего размера. Прозвище немного льстит, потому что драконов все боятся. Вишневый можно легко переделать в рубиновый, а хрупкие цветы… Что есть то есть. Ландыш, после завтрака забронируй пожалуйста гостиницы и билеты на меня, своего брата и Жидкова. Я сейчас им позвоню, скажу о командировке.

— Все встречи отменить или перенести? Вас долго не будет?

— О встречах поговорим на работе. Сейчас просто нужна твоя помощь. Да, милая, меня долго не будет. И все это слишком некстати.

— Почему? — я все же сделала шаг к нему, переборов смущение. Потом еще один. чтобы очутиться в теплых объятиях.

— Потому что ты только начала таять, а мне приходится оставлять тебя одну. Я уже вчера созвонился со Стасом, он сообщил, что Беляев уехал на родину. Что ж, может он и нехороший человек, но точно не глупый. И все же, не из-за мнимой угрозы, а ради моего спокойствия Богдан или Владимир будут забирать тебя с работы и на работу.