Оглянись, незнакомый прохожий…
Шрифт:
– А, да, да, все правильно. Ну-с, молодой человек, давайте знакомиться. Король, – и дед протянул мне руку.
– Первый министр, – пошутил я, и тут же получил от Володи резкий толчок в бок и укоризненный взгляд.
– Это хорошо, молодой человек, что у вас с чувством юмора все в порядке. Но я действительно Король. Это моя фамилия.
В этот самый момент в кухню вошла бабка, и я ее вообще не узнал. Это был совсем другой человек. Приятное лицо пожилой женщины с остатками аристократической какой-то красоты. Одета она была в цветастое, длинное платье и зеленую кофту, на голове был красивый платочек.
А вот и королева! – подумал я и чуть не засмеялся.
– Ой, у нас гостенечки, – приветливым голосом пропела бабка и откуда-то из-под передника достала
Моментально на столе образовалась вареная картошка, соленые грибочки и селедочка «иваси».
– Вы кушайте, вы кушайте, не побрезгуйте! – приглашала нас за стол старуха. Володя, поглядывая на часы, снял картуз и повесил его на гвоздь, это означало, что мы согласны. Я внимательно посмотрел на старуху. Держалась она молодцом, будто и не было ничего. В ответ же на мой взгляд она испуганно отвела глаза и, пробубнив едва внятно «Вы уж тут сами, сами, мне надо идтить», быстро удалилась.
– В общем, дед, расклад такой, – начал Володя. – Мясо возьмете на складе. Картошку тоже, только без наглежа. Хлеб в магазине, чеки в бухгалтерию. Так, что еще? Ну, там, может, соль, специи какие – тоже в магазине и без наглежа, дед, – постучал пальцем по столу Володя.
– Ну, так, вроде все пока, ничего не забыл, а если забыл, то ты мне напомни, – повернулся он ко мне. – Ты тут располагайся и после обеда приходи к мастерской. Выделю тебе трактор. Пахать будешь. Х-х-эх!!! – усмехнулся он. – Ну, мне пора.
Опрокинув стакан водки на посошок и не закусывая, а занюхав собственной кепкой, Володя быстро вышел, и на улице загудел мотор отъезжающей машины. Мы же с дедом пропустили еще по пол стаканчика. Дед, изрядно окосев, принялся вспоминать свою молодость. Из его рассказа я понял, что зовут деда Ян Карлович Король. Что он родился в Украине. В паспорте стояло против определения: национальность – русский. Хотя весь его род были поляки, и отец, и дед. Но языка польского он не знал. Во время войны, будучи молоденьким лейтенантиком, был ранен в Польше, и его комиссовали по ранению. В Россию дед вернулся не один, а с молодой полячкой. Брак им разрешили с величайшим трудом, учитывая два ордена Красной звезды, полученные дедом в боях за Родину, но жить в России не позволили и сослали в Казахстан. Тут дед всю жизнь трудился в колхозе, потом перекроенном в совхоз, и получил еще орден Ленина. Это уже как знатный комбайнер. За заслуги его позже с почетом проводили на пенсию и построили ему вот этот самый дом и установили антенну, и подарили телевизор «Рекорд». Про старуху дед ничего не рассказал. Только один раз мельком, и то потом осекся. Будто она какого-то знатного рода, корни которого уходят далеко вглубь истории. Я впоследствии от местных жителей узнал, что старуха слыла в селе колдуньей и все обходили не только ее, но и дом ихний стороной. Хотя с дедом общались с удовольствием. Так вот, у них была дочь. Когда она вышла замуж и родила дочурку, то через полгода они вместе с мужем внезапно умерли. Просто легли спать и не проснулись. История темная. Следствия как такового не было. Тут участковый один на сто километров, и тот, потоптавшись бестолково с недельку, обхаживаемый бабкой, написал заключение про несчастный случай в виде смерти от угара. Маленькую внучку целиком воспитывать взялась старуха и проявляла в этом необычайное рвение. Вопреки всему, чему учила ее старуха – а чему она ее учила, можно только догадываться, – девочка росла ласковой и необычайно доброй. Слушая рассказ деда, я вдруг подумал: а откуда здесь могут грибы взяться, ведь тут нет леса.
– Это мне родственница с Украины уже солененькие прислала, – сказала старуха, в очередной раз удивив меня тем, что зашла незаметно и сходу прочитала мою мысль.
До обеда еще было много времени, являться на глаза бригадиру в подвыпившем состоянии мне не хотелось, поэтому я решил проспаться.
– Давай, Ян Карлович, комнатку покажи, где можно разместиться.
И дед повел меня в мои будущие апартаменты. Комнатка была небольшая и пустая, совсем без мебели. В ней было чистенько и на большом окне стояли цветы в горшочках.
Глава 13
В этот раз спал я как-то очень осторожно, что ли, боясь проспать. Сколько можно! Сквозь сон я чувствовал, что мне щекочет ноздри что-то мягкое. Муха, наверное, подумалось мне сквозь полудрему, и я машинально отмахнулся. Но это что-то мягкое снова защекотало мне ноздри, и я чихнул. Кто-то тихонечко захихикал. Я повернулся набок, не открывая глаз, и опять это что-то мягкое полезло в ноздри. Я чуть-чуть, едва заметно, приоткрыл глаза и увидел девочку лет двенадцати. Она была такой миленькой. Личико было совсем детское, но уже вырисовывались черты будущей красавицы-девушки. Одета она была как в кинофильмах про крестьянок. Тот же длинный сарафан. Поверх него приталенный жакет и платочек, синий-синий такой платочек повязан на голове. Девочка щекотала мне ноздри гусиным пером и тихонечко хихикала.
Я резко схватил ее за руку.
– Ах ты, проказница, попалась! Щас экзекуцию будем делать! – с этими словами я выхватил у нее перо и начал водить по ее личику. Она весело смеялась, не визжала, как обычно это делают все девчонки, и ловко вырвалась из моих рук. Уходить она не спешила.
– Зося, ашче дождешся у мене. Сядне же розгами отхайдакаю, – послышался голос старухи.
– А, так ты Зося? – сказал я и скорчил рожицу. Зося опять весело рассмеялась.
– Зоська! Рано табе ешче возле хлопцев крутиться.
Это опять старуха из другой комнаты покрикивала, почему-то сейчас с польским акцентом. Зося выскочила из комнаты и старуха уже тихим голосом стала ее ругать, слов было не разобрать.
Спать уже не хотелось. Я резко вскочил. Чувствовал я себя прекрасно. Хмель испарился. Настроение мне Зося подняла и я двинул на улицу. Возле полисадника стояли ведра с водой и на лавке лежало коромысло. Видно, дед ходил за водой. Он неподалеку громко морочил голову какому-то мужику насчет Бангладеш и сокрушался, почему у них такой пролетариат вялый. Мужик поддакивал и время от времени вставлял:
– Карлыч, мне бы рублик на бутылочку вермутика! А уж я тебе достану, сколь скажешь, столь и достану.
Я схватил одно ведро, вылил воду себе на голову и, крякнув, сделал сальто.
Мужик с дедом уставились на меня. Я махнул им рукой и помчался ближе к мастерской. Хоть было еще рановато, но я решил твердо больше не опаздывать. Да и присмотреться хотелось к людям и к местности.
Выйдя за пределы села и пройдя метров пятьсот, я, наконец, увидел типовую мастерскую. Она была, как и в наших колхозах и совхозах, точно такая же. Рядом с мастерской был просторный сарай из досок. Ворота были открыты. В проеме ворот сидел пожилой мужик на двух табуретках сразу. Эту личность стоит описать, ибо таких личностей я больше не встречал за всю свою жизнь. Во-первых, почему он сидел на двух табуретках? Да потому, что на одной он просто не смог бы разместиться. Он был какой-то грушевидной формы. Начиная с головы и к низу, то есть к, мягко говоря, талии он расширялся настолько, что и двух табуреток было маловато. Телогрейка на нем была застегнута только на одну пуговицу под подбородком – двойным или нет, даже тройным. Необычайно тоненькие ручки были скрещены на животе. Он сидел, как истукан, неподвижно, и глядел куда-то в одну точку, прищурив один глаз. При взгляде на эту картину мне внезапно стало так весело, что меня понесло. Я в такие минуты терял над собой всякий контроль. Подойдя к мужику, я пощелкал пальцами возле его лица и начал:
– Что вы кушаете, товарищ? Вы так хорошо сохранились.
Мужик не шелохнулся, а только вздохнул.
– А вот не подскажете ли мне, гражданин Илья Муромец, где тут у вас трактора выдают? – продолжал я резвиться.
– И хто это? Ще це таки за нэдоразуминее?
– Ну, правильно, как только человек меньше вас ростом и по весу не дотягивает, и даже очень не дотягивает, так его можно недоразумением обзывать, – продолжал я кривляться и, решив произвести на мужика впечатление, крутанул сальто.