Огненное небо
Шрифт:
– Как?
– распахнула глаза аш-Шагури, но тут же сообразила.
– Долетел второй залп?
– Так точно!
– консультант замер, считывая бегущие в планшете строки, - Очень серьезные повреждения, линкор потерял одну из башен главного калибра, и… Ход.
Воспользовавшись терминалом, Аш-Шагури не мешкая отдала команду направить телескоп на поврежденный линкор. Внешне тот выглядел совсем неповрежденным. Лишь присмотревшись, на носовом броневом экране она увидела небольшую выбоину, как будто кто то вырвал кусок забавной
‘Белерофон’ построили в те годы, когда прогресс оборонительных систем практически исключил опасность торпедной атаки со стороны колониальных самоделок. Единственной реальной угрозой для линкоров оставалось лазерное оружие орбитальных боевых платформ. Поэтому линкор типа ‘Гегемония’ напоминал гриб с маленькой шляпкой. Эта блямба давала отличную защиту с фронтальной плоскости, стоящие тогда на вооружении лазеры не могли пробить ее за разумное время. Но против плазменного сгустка эта броня не устояла.
Удар пришелся в левую скулу, начисто испарив двухорудийную башню лазеров главного калибра. Вырвав из ‘шляпки’ огромный кусок, на остатках энергии сгусток перебил одну из опор жилого кольца, и обессиленный, рассеялся в пространстве.
Аш-Шагури так и не объяснили, почему ‘Белерофон’ потерял ход. Ответ был прост. За сто тридцать лет конструкции линкора ослабли, и сотрясение сдвинуло две из шести маршевых дюз с фундамента. Теоретически, ускоряться линкор мог. После перебалансировки рабочего тела, и перестройки выхлопа. Несколько минут для опытного экипажа, но на древнем ‘Белерофоне’ в основном служили мобилизованные космонавты пассажирского флота.
– Третий залп, попаданий не отмечено.
– Консультант едва сдерживался что бы не расплыться в улыбке.
Из вчерашнего доклада аш-Шагури уяснила, что микроскопическая пылинка на таких скоростях несет в себе энергию ручной гранаты. Когда сгусток налетал на нее, выделившаяся при столкновении энергия разрывала магнитный кокон, и нагретая до невообразимых температур плазма начинала стремительно расширяться. Практически мгновенно, так, что в корабль ударяло до предела рассеянное облако. В докладе было много цифр, но запомнилось ей только одна. На квадратный метр обшивки приходилось около десяти граммов тротилового эквивалента. Этого не хватало даже поцарапать краску.
– Интересно, когда аспайры поймут, что дело нечисто?
– озвучила свои мысли аш-Шагури.
– Единственное попадание пока что можно отнести на счет вероятности, госпожа президент.
– тут же повернулся к ней консультант, - Я думаю, у нас еще пара минут в запасе.
– Значит останется четверть часа, - посмотрела на табло с часами аш-Шагури.
– Предложивший идею пылевой завесы достоин награды. Жак, внесите это в протокол!
– Ну вот, теперь их темп огня упадет до выстрела в минуту.
– все таки улыбнулся капитан первого ранга.
Эту новость собравшиеся встретили бурными аплодисментами.
Аплодисменты не стихали целую минуту, до тех самых пор, пока скромно сидевший в углу командного пункта наблюдатель не сообщил.
– Седьмой залп!
Аш-Шагури жестом призвала к тишине. За четыре предыдущих раза она успела запомнить, как выглядели облачка с пояснениями, и сейчас заметила в них явное отличие. Консультант тут же подтвердил ее правоту.
– Они бьют ‘дробью’.
– Заметив непонимание в глазах президента военный консультант тут же пояснил.
– Орудия аспайров могут стрелять противокорабельными зарядами массой около ста грамм, или же плазменной дробью. Ее гораздо больше, но против тяжелым кораблям она совершенно бьесполезна. Кинетическая энергия дробинки не сможет пробить даже броню новых фрегатов.
– Смысл?
– коротко поинтересовалась ащ-Шагури.
– Аспайры наверняка поняли, что дело нечисто…
– Я бы тоже это поняла, - прервала его аш-Шагури, - Но причем тут ‘дробь’?
– Они не знают, что именно мы применили, и выстрел дробью должен показать возможности нашей защиты.
– Насколько пыль эффективна против ‘дроби’?
– Скоро узнаем.
– Он прикоснулся к уху, - Наведите телескоп на ‘Белерофон’!
Изображение старого линкора вывели на одну из стен, как по незнанию называла переборки аш-Шагури. Похожий на гриб ‘Белерофон’ занимал большую часть стены, и когда таймер подлетного времени достиг нулевой отметки, на ‘шляпке’ мигнуло и исчезло несколько десятков искорок. Судя по масштабу, каждая такая искорка имела метра два-три в диаметре.
– Повреждения минимальны… - начал было консультант, но замер на полуслове, прислушиваясь к бормотанию в наушнике.
– Аспайры изменили конфигурацию залпа! Огонь сконцентрирован на линкорах, по два залпа на каждый, сначала дробь, потом противокорабельные заряды. Бьют узкими пучками!
Секунду аш-Шагури осмысливала услышанное, потом задала один единственный вопрос.
– Почему они не маневрируют?
– Это старые корабли, госпожа президент, они не успеют выйти из конуса поражения. Им рекомендовано отстрелить еще контейнер, и… Положиться на везение.
Старина ‘Белерофон’ был одним из тех линкоров, по которым ударили сразу все мобильные орудия аспайров. В среднем по десять орудий на каждый. В каждый летело по две волны зарядов, плазменная дробь, а за ней полновесные, противокорабельные.
Линкоры отстрелили еще контейнеры, вот только били по ним сейчас сразу с двух векторов. И если угол между орудиями одного флота можно было игнорировать, то обстрел сразу с обоих флотских групп заставлял перекрывать пылевой завесой сразу оба направления.