Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
— Она достаточно глубокая, — сказала я, рассматривая его работу. Сама я согласилась бы и на более мелкую яму, но Джейми никогда ничего не делал небрежно. — Хватит, Джейми, остановись и переодень рубашку. Ты весь мокрый, ты простынешь.
Он не стал спорить, но взял лопату и стал ровнять края ямы, чтобы она не обвалилась внутрь.
Тени под соснами становились все гуще, и цыплята отправились устраиваться на ночь; пушистые капли взгромоздились на насест, как шарики коричневой омелы. Лесные птицы затихли, и тень дома накрыла могилу. Я обхватила себя руками и тихонько дрожала.
Джейми бросил лопату на землю
— Ну что ж, давай, заканчивать, — сказал он.
Позволила ли открытая дверь духу покойного вылететь, или из-за присутствия Джейми, но я уже не колебалась, входя в дом. Огонь погас, и кухня была холодной и мрачной, и все же в ней не ощущалось присутствия зла. Она была просто… пустой.
Бренные останки мистера Бредсли мирно покоились под одним из его одеял для торговли.
Миссис Бердсли отказалась помогать с похоронами, или даже просто войти в дом, пока тело ее мужа оставалось внутри. Я вымела очаг и разожгла новый огонь, Джейми в это время убирался на чердаке. К тому времени, когда он закончил уборку, я приступила к своей главной обязанности.
Мертвый Бердсли казался гораздо менее гротескным, чем при жизни. Искривленные конечности расслабились, и исчез вид безумной борьбы. Джейми закрыл его голову полотенцем, но когда я подняла его, под ним не было никакого кровавого месива, как я ожидала. Джейми стрелял прямо в ослепший глаз, и пуля не разворотила череп. Здоровый глаз был закрыт, черная дыра второго глаза была направлена вверх. Я положила полотенце назад на лицо, симметрия которого восстановилась в смерти.
Джейми спустился вниз по лестнице и тихо подошел ко мне, коротко коснувшись моего плеча.
— Иди умойся, — сказала я, показывая на маленький чайник с водой, который я повесила над огнем, чтобы согреть воду. — Я здесь справлюсь сама.
Он кивнул, снял свою промокшую грязную рубаху и бросил ее в очаг. Я прислушивалась к негромким домашним шумам, которые он производил, когда мылся. Время от времени он кашлял, но его дыхание стало легче, чем было снаружи.
— Я не знал, что может быть так, — сказал он сзади. — Я думал удар убивает человека сразу.
— Иногда это так, — ответила я, немного рассеяно, сконцентрировавшись на своей работе. — Фактически, чаще бывает именно так.
— Да? Мне никогда не приходило в голову спросить Дугала, или Руперта. Или Дженни. Как мой отец… — он резко замолчал, словно проглотил слова.
Ах. Мне показалось, что меня ударили в солнечное сплетение. Вот что это было. Я не вспомнила о том, что он говорил мне годы назад вскоре после того, как мы поженились. Отец присутствовал на его экзекуции в Форте Уильямс; от потрясения с ним случился удар, и он умер. Джейми, раненный и больной, был похищен из форта и отправился в изгнание. Ему не говорили о смерти отца, пока не прошло несколько недель, когда уже не было возможности ни попрощаться с ним, ни похоронить его.
— Дженни знала, — сказала я мягко. — Она сказала бы тебе, если…
Если Бриан Фрейзер принял смерть в таком же жалком состоянии, похудевший и бессильный, не способный защитить свою семью.
Сказала бы она? Если она ухаживала за отцом во время его беспомощности, его неспособности двигаться? Если она ждала дни, недели,
Я повернулась к нему лицом. Он был раздет до пояса, чистый и со свежей рубашкой в руках. Он смотрел в мою сторону, но я видела, что его глаза с тревожной завороженностью были направлены мимо меня на труп.
— Она сказала бы, — повторила я, стремясь придать голосу уверенность.
Джейми глубоко и болезненно втянул воздух.
— Наверное.
— Да, — сказала я более твердо.
Он кивнул, сделал еще один глубокий вдох и выдохнул, более легко. Я поняла, что не только этот дом преследуют призраки. Но только Дженни держала ключ от двери, которая может открыться для Джейми.
Я поняла теперь, почему он плакал и так тщательно рыл могилу. Не от потрясения или сострадания, уже не говоря о хорошем отношении к мертвецу, но ради Бриана Фрейзера — отца, которого он не хоронил, и по которому не носил траура.
Я повернулась и натянула края простыни, накрывая ими умытые и приведенные в порядок останки, потом связала веревкой ноги и голову, сделав опрятный безымянный сверток. Джейми сейчас было сорок девять лет, он был в том же возраст, в котором умер его отец. Я украдкой бросила на него взгляд, пока он одевался. Если его отец был таким, как он… Я внезапно почувствовала острую боль потери. Боль исчезнувшей силы, утраченной любви, боль потери человека, который, я знаю, был великим, судя по отражению, которое я видела в его сыне.
Одетый Джейми обошел стол, чтобы помочь мне снять тело. Но вместо того, чтобы взяться за него, он потянулся и взял обе мои ладони в свои руки.
— Поклянись мне, Клэр, — произнес он. Его хриплый голос был почти не слышен, так что я должна было наклониться к нему. — Если в один день мне выпадет жребий, такой же как моему отцу… поклянись, что ты окажешь мне такое же милосердие, которое я оказал этому несчастному ублюдку.
На его ладонях от лопаты образовались пузыри, и я ощущала, как мягко колышется в них жидкость, когда он держал мои руки.
— Я сделаю то, что должно быть сделано, — прошептала я, наконец. — Как сделал ты, — я сжала его руки и отпустила. — Давай похороним его. Все закончилось.
Глава 28
Браунсвилл
Было уже за полдень, когда Роджер, Фергюс и отряд милиции достигли Браунсвилла, предварительно потеряв дорогу и поблуждав между холмами, пока им не указали путь два индейца-чероки.
Браунсвилл состоял из полудюжины ветхих хижин, рассыпанных среди пожухлых кустов на склоне холма, словно горстка мусора, брошенная в сорняки. Возле дороги — если узкую колею черной грязи можно было удостоить таким именем — по обеим сторонам более солидного здания притулились две хижины, подобно двум алкоголикам, повисшим на своем трезвом товарище. И довольно иронично, что именно в этом большом строении располагались браунсвиллский магазин и пивная, если судить по бочонкам с пивом и порохом, а также штабелям мокрых шкур, которые располагались рядом с ним на грязном дворе. «Хотя назвать его и тем, и другим значит оказать ему незаслуженную честь», — подумал Роджер.