Охота на льва. Русская сова против британского льва!
Шрифт:
– Спасибо, Андрей! – с искренним облегчением сказал Денис и дал отбой.
Отыскать в Москве Сухареву башню, даже не зная, что она поставлена на пересечении Садового кольца и Сретенки, несложно. Она мало того, что сама неимоверного роста, так еще и стоит на горе, окруженная невысокими домами.
Башня вырастала в створе Сретенки, нагоняя в голову Денису совершенно фантастические мысли о рыцарских замках и сэрах Ланселотах.
Было жарко, и Давыдов прохаживался в тени, в аркаде, время от времени выходя,
Новоявленный труженик «Чепухи» явился вовремя. И немало удивил Дениса, когда достал из кошелька ассигнацию.
– Это за сорочку с манишкой.
– Считай подарком.
– Нет, подарок – на именины, а вы меня в беде выручили. Нельзя не уплатить.
– Ну, давай… Как там, в «Чепухе»? Нужные гости не появлялись?
– Нет, вчера их не было.
– Пришелся ты ко двору? Угодил Сергеичу?
– Всю выручку ему отдал, – вздохнул Гераська. – Зато теперь у меня место есть, не то, что в «Палермо»!
– Рад за тебя, – искренне улыбнулся Давыдов. – А товарищи твои как? Не смотрят косо?
– Что я Савельевых потеснил? Ну, смотрят… Да это ничего, я закон знаю. Завтра устрою угощение.
– Так что, про нужных гостей пока расспросить не мог?
– Нет… Но при мне о них говорили.
– Уже кое-что. Пойдем-ка в трактир, расскажешь. Тут многовато народу слоняется.
Трактиров поблизости было немало, но ближе всех – знаменитый «Саратов». Для удовольствия публики там играла пианола, а публику составляли главным образом мещане и мастеровые из тех, кто прилично зарабатывает. Женщины, солдаты и лакеи в ливреях в трактиры не допускались.
Давыдов выбрал место в самой глубине зала. Днем, когда свет не зажигали, там был даже не полумрак, а сумрак. Подошел почтенный пожилой половой и при нем мальчик-стажер, одетый точно так же – в белую русскую рубаху и белые штаны. Только у старика висел на поясе неизменный «лопаточник».
Денис голоден не был, а Гераську дома мать накормила кашей, так что взяли по паре расстегайчиков с налимьей печенкой и жареных мозгов на черном хлебе. От спиртного отказались, а велели принести «чай п'aрами», не самовар. Половой тут же послал подручного на кухню, и через минуту мальчишка явился с подносом, красиво раскидал по столу тарелки с закусками, правильно поставил чайники с заваркой и кипятком. А вот с расстегаями малость оплошал – под строгим взглядом старшего смутился и порезал их неровными ломтиками.
Давыдов встретил взгляд старого полового. Его выцветшие глаза говорили: не серчайте, учится малец. Денис улыбнулся: дай бог ярославскому мальчишке превзойти трактирную науку и выйти в люди.
– Ну, так что ж? – приступил он к расспросам, когда половые ушли.
– Вчера господина Бабушинского не было, – с готовностью заговорил Гераська, – а вот когда был, когда эта… как ее… когда плясала…
– Ну, ну?..
– Господа всю «Чепуху» взбаламутили.
– Неудивительно,
– Да ну их, пляски… Нешто порядочная пойдет по кабакам кривляться? – строго вопросил Гераська. – При мне вот о чем говорили, и я Алешку-судомойку спрашивал, он подтвердил. Эти господа купеческого звания меж собой по-русски говорили, а граф с бабой – по-французски, а господин Бабушинский перетолмачивал. И что-то такое они, видать, сказали политическое. А мы, официанты, страсть как любим политическое… И гости уже уехали, и нужно уже марки с деньгами сдавать да по домам разбегаться, устали все, как собаки, так еще чуть не час на кухне спорили: будет наш государь встречаться с немецким кайзером или не будет?
– А для чего?
– Вот о том и спорили.
– То есть, наслушались гостей и угомониться не могли?
– Выходит, так.
– А не знаешь, граф в этих разговорах как-то участвовал?
– Так потому-то спор и вышел! У нас в «Чепухе»…
Давыдов усмехнулся.
– …Семен Гусев и Яша Воротников по-французски понимают, и они слышали, о чем граф господина Бабушинского спрашивал, а Бабушинский ему на французский перетолковывал. И еще господин Крашенинников Валерьян Демидычу помогал. Крашенинникова-то я знаю, дядька мой у него на складе служит.
– И что, Бабушинский неправильно перетолковывал?
– Он не все перетолковывал. Граф еще про австрийского короля хотел знать: что о нем наше купечество думает. Так до сих пор ведь Воротников с дядей Макаром лаются из-за этого австрийского короля.
– Ты, Гераська, молодец, – подытожил Давыдов. – И за это будет тебе награждение – так у вас говорят?
– Да какой я молодец?.. – засмущался парень. – Там старшие еще много чего говорили, нечто все упомнишь?
– Учись запоминать.
– А что, разве с австрийским королем будет война?
– Этого еще не хватало! Кто такую глупость выдумал?
– Да у нас в «Чепухе» толковали…
– Тех же господ наслушались, графа с Бабушинским?
– Да, видно, их. Почем мне знать?..
Докапываться, точно ли речь шла о войне, или ее присочинили доморощенные политики, Денис не стал.
– А что за купцы были, какую торговлю держат? – спросил он. – По части провианта?.. И не поминались ли армейские поставки? Молчи, врать не надо. Попробуй понемногу определить, чем эти купцы занимаются, фамилии узнай, где лавки у них, а пуще всего – про Бабушинского.
– А он не московский, – уверенно заявил Гераська. – В Москве наездами бывает, по делам и так… склады у него где-то в Подмосковье…
– Это я уж понял. Лучше скажи, удалось тебе вызнать, где поселились граф и Бабушинский?
– Нет…
– Ну что же, любопытные ты сведения принес… – удовлетворенно кивнул Денис. – Что так глядишь?
– Хочу понять, на что они вам, – смело сказал Гераська.
– А как полагаешь, кто я? Немец, француз? Может, австрияк?..
– Русский вы…
– А чин у меня какой?