Охота на мух. Вновь распятый

Златкин Лев Борисович

И она раскрыла полностью портьеру.

И в ту же секунду, что было простым совпадением, Бабек увидел, как в пустой комнате открылась дверь и вошла обнаженная Сол…

Когда она, измученная ожиданием и тревогой, наконец-то заснула, ее тут же разбудил старший евнух.

— Суд ждет тебя! — пропищал он и повел Сол коридором мимо бесчисленных дверей.

У одной из них Сол ждала высокая грузная мужеподобная женщина в полицейской форме. Она взяла Сол за руку и ввела ее в просторную комнату с душевыми кабинками и бассейном.

— Прими

душ, а то от тебя за версту разит тюрьмой! — грубым, злым голосом приказала она.

Ошеломленная столь открытой ненавистью, Сол беспрекословно подчинилась. Когда она сбросила с себя всю одежду, у женщины исказилось лицо, судорога желания прошла по нему волной, и она, собрав быстро одежду Сол, вышла из душевой, так же зло бормоча себе что-то под нос.

Сол быстро выкупалась и, мокрая, стала искать полотенце, чтобы вытереть тело, но полотенца не было. Зато рядом с кабинками она обнаружила работающий огромный фен, под которым можно было встать. Сол в этом потоке горячего воздуха высушилась за минуту.

Как только она вышла из-под фена, вошла опять грубая и злая женщина, открыла ключом другую дверь.

— Чистая одежда в этой комнате!

Втолкнула Сол в большую комнату и закрыла за ней на ключ дверь.

Сол вздрогнула.

В другом конце комнаты открылась дверь, и вошел голый юноша. Это был Иосиф.

Сол рванулась обратно, но дверь была заперта и не поддалась. Иосиф медленно приближался. Сол впервые в жизни видела голого мужчину, смутилась и покраснела, но сразу же мертвенная бледность сменила румянец смущения. Она поняла, какой суд ее ждет, и решила защищаться.

Как только Иосиф приблизился, Сол сделала обманное движение и рванулась мимо Иосифа к другой двери, но и она оказалась заперта. А Иосиф вновь медленно приближался, не сводя с нее горящих огромных глаз. Он был не менее красив, чем Бабек, но ничего более страшного в своей жизни Сол не видела.

Сол опять обманула Иосифа ложным выпадом и умчалась в другой конец комнаты.

Началась игра в охоту для Иосифа и кружение смерти для Сол. Иосиф, словно нехотя, ходил за ней, не делая даже попытки схватить ее, а Сол металась из угла в угол, вкладывая в отчаянный рывок все свои силы.

Когда Иосиф заметил, что достаточно ее утомил, то тигром ринулся на Сол, ударом ноги свалил ее на ковер и, схватив за руки, чтобы не царапалась, придавил всей тяжестью своего тела к ковру.

Сол билась, как бьется птица, пойманная в клетку, как зверек, попавшийся в капкан, но силы ее, подорванные волнением, голодом и переживаниями минувшего дня, иссякли, от усталости и ужаса она потеряла сознание и… Иосиф овладел ею…

Когда Бабек увидел обнаженную любимую, он покраснел, как мальчик, впервые увидевший голую женщину, и был ослеплен ее красотой. Но, когда он догадался, что ждет бедную девочку из-за его любви к ней, из-за их любви, холодный пот залил его лицо, и Бабек стал умолять жену пощадить Сол, обещая быть всю жизнь верным и послушным, заклинал всеми богами и тем дорогим, что у нее

когда-либо было в душе.

Но Бабур-Гани молчала, ее окаменевшее лицо ни в малейшей степени не отражало те чувства, что бушевали у нее в груди, и только глаза, следившие за Сол, выдавали радость победы над соперницей.

Глаз ее Бабек не видел. Он старался не смотреть на изуверскую сцену охоты на его самое дорогое существо, но некая могущественная сила, которой он не мог противостоять, забавляла его неотрывно следить за происходящим. И, когда Сол потеряла сознание и перестала сопротивляться, Бабек также потерял сознание и бессильно повис на ремнях в кресле.

Бабур-Гани не заметила этого. Она с наслаждением смотрела, как Иосиф обладает Сол, как он ее целует и ласкает, и неожиданно подумала, что понимает теперь, почему платят такие большие деньги слюнявые маразматики и дряхлые старички, и любители острых ощущений. Бабур-Гани испытывала чувство, словно это она обладала и Сол и Иосифом одновременно, это чувство было настолько сильным, что она, достигнув оргазма, опустилась на ковер, перестав ощущать свое тело, таким легким, неощутимым оно стало.

Только тогда она оглянулась на мужа, чтобы поиздеваться над ним, сказать какую-нибудь гадость, но, заметив, что Бабек без сознания, подползла к нему и положила голову ему на колени.

— Любимый мой! — тихо и нежно произнесла она, глядя на его полумертвое лицо. — Это — шоковая терапия, она отучит тебя теперь даже думать о том, что на свете существуют другие женщины, кроме меня…

Бабур-Гани с трудом поднялась на дрожащих, почти ватных ногах, ласково поцеловала Бабека в закрытые глаза и позвала слуг.

Двое евнухов, явившихся на зов мгновенно, словно из-под земли, отвязали Бабека и отнесли его в спальню Бабур-Гани. Он не приходил в сознание до утра, что не помешало его жене искусственно возбуждать его и наслаждаться им.

Также и Иосифа не останавливало то, что Сол была без сознания.

Каста великих эгоистов всегда со временем становится бандой подлецов…

«Мы знаем Того, Кто сказал: „у Меня отмщение, Я вздам, говорит Господь“. И еще: „Господь будет судить народ Свой“. Страшно попасть в руки бога живого! Вспомните прежние дни ваши, когда вы, бывши просвещены, выдержали великий подвиг страданий».

Мир-Джавад влюбился. Пылко, страстно. Никогда еще он не чувствовал себя таким молодым, словно сбросил одним движением двадцать прожитых лет.

А влюбился он в дочь своей жены, в свою официальную дочь. Когда-то он обещал ее выдать за своего сына Иосифа, своего первенца, которого он любил, в отличие от других своих детей, которых никогда не видел в жизни и не имел даже желания их увидеть, а желания свои он ставил очень высоко, сразу же после желаний Великого Гаджу-сана…

Маленькая Нигяр поначалу у него не вызывала, кроме раздражения, ничего, а имя ее, как только Мир-Джавад слышал, напоминало об одном из гнусных его преступлений, о котором он охотно бы забыл.