Охота на сыщиков
Шрифт:
— Ты полицию имеешь в виду?
— Что ты, очнись! Кому охота связываться с законом? Мы от полиции держимся подальше. Если они нас не трогают, конечно.
— А недавно у вас не было неприятностей с полицией?
— С полисменами у нас уговор. Они нас не трогают, и мы их не трогаем. Да уж который месяц ни одной стычки. Все тихо, спокойно.
— А тебе это нравится?
— Почему нет? Кому нужно получить по черепушке-то? „Гроверы" хотят мира. Мы никогда по кустам не прячемся, но и неприятностей
— Значит, никаких неприятностей от полиции?
— Да так, ерунда. Говорить не о чем.
— А что за ерунда?
— Да пустяки, говорю же. Один из ребят накурился травки[36]. Забалдел, понял? Кокнул витрину в магазине, для смеха, понял? А тут его полисмен и прихватил. Дали условно.
— А какой полисмен его прихватил?
— Зачем тебе знать?
— Просто интересно.
— Один из быков, не помню кто.
— Детектив?
— Я же ясно сказал — бык.
— Ну и как остальные „Гроверы" к этому отнеслись?
— В каком смысле?
— Что детектив арестовал одного из ваших?
— Чего там! Пацан был новичком, не в курсе еще. Начнем с того, что нечего было совать ему рифер[37]. С непривычки рифер такого с человеком сотворить может!.. Да что взять с пацана!
— Значит, „Гроверы" не обиделись на того полисмена, что его задержал?
— Слушай, ты куда клонишь, а, мистер? — Глаза Рипа внезапно затянула пелена враждебности.
— Да никуда, что ты?
— Как, ты сказал, тебя зовут?
— Сэвидж.
— Ты почему интересуешься, что мы имеем против полисменов?
— Просто так. Из любопытства.
— Так, — решительно поднялся из-за стола Рип. — Мне пора.
— Посиди немного, — попросил репортер. — Хотелось бы потолковать еще кое о чем.
— Тяжелый случай, папаша. А мне нет. Спасибо за выпивку. Еще увидимся. — Рип вышел из кабины.
— Обязательно! — крикнул ему вслед Сэвидж.
Он следил, как парень вразвалку шел через бар. Дверь открылась, хлопнула, и Рип исчез из виду.
Сэвидж разглядывал свой стакан. Все-таки, значит, были трения между „Гроверами" и каким-то полисменом, вернее, детективом. Следовательно, его версия не так уж и притянута за уши, как это пытался представить наш славный лейтенант. Рассеянно прихлебывая джин, репортер погрузился в раздумья. Допив, заказал еще. Минут десять спустя вышел из бара, разминувшись по дороге с двумя щеголевато одетыми мужчинами.
Это были Стив Карелла и патрульный полисмен в штатском — патрульный полисмен по имени Берт Клинг.
Глава 11
Когда Буш добрался до дому, он был совершенно без сил.
Буш ненавидел сложные расследования, но только потому, что внутренне чувствовал
Ноги и упрямство — вот и все, что требуется детективу.
На данный момент вся их беготня ни на шаг не приблизила их к убийце. Упрямство? Это еще один необходимый компонент. Они, конечно, не отступятся. До тех пор, пока им не повезет. Когда? Сегодня? Завтра? Никогда?
К черту дела! Я дома, подумал Буш. Человек имеет право хотя бы на такую роскошь, как оставить все эти чертовы дела в конторе. Человек имеет право на несколько безмятежных часов со своей женой.
Он зло вставил ключ в скважину, резко повернул его и распахнул дверь.
— Хэнк, ты? — окликнула Элис.
От ее голоса веяло прохладой и покоем. От Элис всегда веяло прохладой и покоем. Элис была удивительная женщина.
— Я, — отозвался Буш. — Ты где?
— В спальне. Иди сюда, здесь такой ветерок, просто прелесть!
— Ветерок? Все шутишь.
— Нет, серьезно.
Он снял пиджак и бросил его на спинку стула. По дороге в ванную начал снимать рубашку. Буш никогда не носил маек. Он не верил в теорию о том, что нижнее белье впитывает пот. Нижняя рубашка, считал он, есть просто дополнительный предмет одежды, а в такую погоду одежда, по идее, должна быть как можно ближе к костюму Адама. И потому Буш содрал с себя рубашку почти с яростью. Его широкая грудь поросла курчавыми рыжими волосами, по правой руке стекал извилистый ножевой шрам.
Элис, одетая в белую блузку и черную прямую юбку, лежала в кресле у открытого окна, устроив босые ноги на подоконнике. Слабый ветерок тихо шевелил легкую ткань юбки. Сегодня она собрала свои светлые волосы в конский хвост, перетянутый ленточкой. Он подошел к ней и чмокнул в подставленную щеку, заметив бисеринки пота на ее верхней губе.
— Выпить хочешь? Сейчас приготовлю, — она легко скинула ноги с подоконника, юбка взметнулась и опала, на мгновение перед Бушем таинственно мелькнула зовущая белизна бедер.
Хэнк молча следил за ее движениями, думая про себя, что же в этой женщине есть такого, что так волнует и возбуждает, неужели все мужья чувствуют то же самое к своим женам даже после десяти лет супружества. Чувства эти, видимо, сразу отразились на его лице, потому что Элис, только мельком взглянув на него, предупредила:
— Ну, ну, лучше выбрось эти мысли из головы.
— Это почему же?
— Слишком жарко.
— Знаю я одного парня, который настаивает, что лучше всего… — начал Хэнк.