Охота на волков
Шрифт:
Но Максимов легким движением коснулся пальцем губ и подмигнул.
— Так вот, о конкретных предложениях! — мрачно продолжил Олег. — Раз уж мы эту кашу заварили, нам ее и расхлебывать. Я лично так понимаю! С этими тварями следует поговорить по-мужски.
— По-мужски? Это как же?
— Сейчас мы это и решим…
Сергей деликатно опустил руку на колено Олега, глазами указал на гостя.
— А знакомить сударя Леонида с сударем Алексеем вы не собираетесь?
Олег рассеянно взъерошил шевелюру.
— Честно говоря, и забыл, что вы незнакомы… Алексей,
Наблюдая не слишком сердечное рукопожатие, Максимов предупредил:
— Ты с ним осторожнее, Лень. Помимо всего прочего Алексей у нас еще и хиромант. Такое предскажет, волосы встанут дыбом.
— Он шутит, — Алексей улыбнулся одними губами, с профессиональной ненавязчивостью перевернул руку Леонида ладонью вверх, все с той же скукой на лице погулял по ней глазами. — Хиромант я, надо сказать, аховый, так что… — пожав плечами, он выпустил руку Леонида. И тут же обернулся к Олегу.
— С родителями Семена обошлось. Уговорил, успокоил. У Тимофея с отцом пришлось повозиться. Еле-еле расколол. Думал, уже ничего не выйдет. Упрямый тип…
— А с Валеркиными предками виделся?
Алексей кивнул.
— Едва прорвался. Там у них кто-то из посторонних, да и устал, признаться. После таких, как Тимкин отец, пару дней надо оклемываться.
— Может, разъясните? — Леонид поднял голову. — Что это у вас за психотерапия такая?
— Престидижитация, — пробормотал Максимов. — Что тут неясного. Обыкновенный гипноз, внушение и так далее.
— Алексей учится в медицинском, — подтвердил Олег. — Без двух минут психотерапевт, в совершенстве владеет гипнозом — и не просто гипнозом. Он, как бы это правильно выразиться…
— Экстрасекс, — брякнул Максимов, заставив присутствующих улыбнуться.
— Не будем только про экстрасенсорику и прочие аномальные явления, хорошо? — Алексей сплел на колене тонкие длинные пальцы. — Давайте лучше решать, что делать дальше.
— Об этом мы тут и пытались договориться. Но первая задача — родители!
— Это я беру на себя. Завтра же забегу за блудными сыновьями, прихвачу халат, и как-нибудь дельце уладим. Думаю, труднее придется с самими потерпевшими. Тут парой вечеров не отделаться.
— Но ты убежден, что справишься?
Алексей спокойно кивнул.
— Блеск! — оценил Максимов. С уверенностью предлагающего взял из вазы пару яблок, одно протянул Алексею. — Перекуси, телепат. Заслужил!
— Что у нас под вторым номером? — Олег обратил глаза к Леониду. — Все-таки хочешь что-нибудь предложить?
— Предложить? — Леонид порывисто встал, нервно заходил по комнате. — А что вы хотите от меня услышать? Признаний вины? Дескать, я навел на Клеста, значит, и вина на мне?
— Совсем нет…
— Знаю я это «нет», — Леонид продолжал размеренно вышагивать. — Сразу было говорено: не умеете — не беритесь! То же мне, волки матерые! Это вам не в воробьев из рогаток шмалять… Кто мешал твоим парням принять меры предосторожности? Пушкин Александр Сергеевич? Конспираторы хреновы!… Я бы этого Клеста так взял, что он сам бы потом не вспомнил, кто его пощипал.
— Успокойся, Лень. Чего ты разошелся? — Максимов миролюбиво кивнул в сторону вазы. — Вон яблочком закуси. Для нервов самое то!… Все ты, конечно, правильно меркуешь, только поздно. После драки, сам знаешь, чем махать не положено. Что случилось, то случилось.
— В самом деле, чего теперь кипятиться?
Это произнес уже Алексей и произнес таким странным тоном, что Леонид почувствовал родившийся где-то под ребрами мистический холодок. Мельком взглянул в большие черные глаза экстрасенса и торопливо отвернулся.
В сущности Леонид и сам не знал, что именно его раздражает. Вполне возможно, что раздражало все. Оттого и шел с языка пылкий сумбур. Он давно подозревал, что не долюбливает коллективы. Концерты, собрания, демонстрации — все митинговое порождало одно и то же чувство — чувство собственной отстраненности от происходящего. Даже если что-то делалось весьма полезное, Леонид и тогда предпочитал отойти в сторону, помогая издали — крохой своего индивидуального труда. То же касалось заводских плат, работы в народной дружине, любых совместно принимаемых решений. Люди, ощущая за собой сомкнутые ряды большинства, испытывали бурный подъем, преисполняясь максималисткой уверенности в правоте созидаемого, — с Леонидом происходило совершенно обратное. В хоре единомышленников собственного голоса он уже не слышал, и это выбивало из колеи, лишало всяческого смысла избранный путь. Хотя сейчас он злился по другому поводу. Злился прежде всего на себя, за то что втянул пацанов в болото! Проверки, видите ли, ему захотелось! Вот и проверил! Выяснил в сто первый раз, что с посторонними лучше не связываться. Работал же он один — и всегда из любых передряг выкручивался. А эти… Пацаны — пацаны и есть!
— Предложить… — он нехотя присел на табурет. — Разок я вам уже предложил. Может, хватит?
— Мсье сердится? — Максимов глазел на него с откровенным любопытством.
Леонид сердито засопел. Ругаться и упрекать кого бы то ни было не имело смысла. Теперь уже не имело. Собеседники были правы, следовало обмозговать создавшуюся ситуацию, попытаться родить нечто конструктивное.
— Ладно, родителей вы успокоите, — проворчал он, — но лучший ли это выход? Может пусть дуют в милицию? Все-таки надежнее, чем ваша детская самодеятельность.
«Детская» у него вырвалось непроизвольно, и Олег недовольно поморщился.
— А что? Адреса этих цыплят уже известны. Можно не сомневаться, что их и потом не оставят в покое. Время от времени будут навещать. Наверняка попытаются доить…
— Это уж наверняка, — поддакнул Сергей.
— Следовательно? — Леонид взглянул на Олега. — Не лучше ли предоставить событиям двигаться своим чередом? Милиция по крайней мере возьмет Клеста на заметку, может, даже найдет этого Пашу, еще кого-нибудь… Кинут этим козлам по трешнику — и всех делов.