Охотники за курганами

Дегтярев Владимир

Князь поднялся с мраморной скамьи, покрытой периной, и ударил молодца локтем и кулаком однораз. Как его в детстве учил отец Ульвар — Анастасий. По жизни сие помогало многажды. Варягова драка.

Молодец издал громкий звук низом и горлом и пал навзничь.

Через него и переступила Императрица, нежданно входя в беседку.

— Убери эту падаль, — зло приказала Екатерина второму слуге.

Тот потащил падальца волоком, чумно оглядываясь.

Князь Владимир Анастасиевич Гарусов встал во фрунт, уперев челюсть в грудь.

— Без чинов, Ваше сиятельство, прошу

без чинов, — колокольчиками смеха подправила свой голос Императрица. — Садитесь, князь, изопьем травный привет от сына вашего, кой ныне трудится в Сибири на благо Отечества, не щадя молодых сил и жизни. Молодой князь изволил испослать мне при весеннем обозе сто цибиков великолепного чая. А семью не забыл сим чудным напитком удовольствовать? Вижу — забыл… Я распоряжусь — поделюсь сыновьим подарком.

Князь Гарусов Владимир Анастасиевич, потушивши большим пальцем табак в вересковой работы чубуке, сел за чайный мраморный стол супротив Императрицы. Изготовился к особинному разговору.

Екатерина разлила саморучно чай в саксонского фарфора чашки, пододвинула чашку ко князю. Мягко спросила:

— Отчего это, Владимир Анастасиевич, в обществе нашем идут разговоры, будто вы имеете потомственное право на владение страной Польшей?

Князь с совершенно твердым лицом отпил из чашки глоток горячего чая. Поставил чашку на стол. И молча смотрел, подбирая слова, на совершенно безвестную, неродовитую, без крепких сарских кровей женщину, что сидела напротив. На Софью-Августу-Фредерику Ангальт- Цербстскую, то отношение имеющую к русским, что далекие предки ее заправляли при сурах — русах как жрецы на тризнах погибших воинов. Или ловили черноголовую нелюдь, убегавшую с сарских работ, тяжелых и смертных.

Так было давно — на горных равнинах страны Йер Ану, каковую проклятые турки, банда кровосмесителей и пройдох, имевшие наглость назвать святую и божественную асийскую страну по-свойски — Иран.

Пауза затянулась настолько, что скорописец-грек, посаженный графом Паниным безвестно от Императрицы в потайное отделение буфета при чайной беседке, нечаянно тронул рукою бумажный лист. Грохот бумаги — так послышалось — оглушил писца. Голова его изнутри сразу заболела.

— Мыши, князь, — отозвалась на шорох в буфете Императрица, — так я с великим нетерпением жду ответа.

Князь Владимир Анастасиевич Гарусов снова достал из кармана трубку, вопросительно посмотрел на Императрицу. Та кивнула. Добавив в чубук крупного табака финикийского способа терки, зажегши его через кресало, князь Гарусов Владимир Анастасиевич начал говорить.

***

ОТВЕТ ОТСТАВНОГО ГЕНЕРАЛ-ПОРУЧИКА ВЛАДИМИРА АНАСТАСИЕВИЧА ГАРУСОВА НА ВОПРОС ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ ВТОРОЙ, РОССИЙСКОЙ САМОДЕРЖИЦЫ

— Поелику, Ваше Величество, в Разрядной книге русских полков есть моя фамилия, но имеет быть отсутствие упоминания о моем роде, то я сию лакуну восстановить не вправе. Государев документ из частных бумаг не кроится.

А посему считать изволю нашу беседу частной и ни к чему ни Вас, Ваше Величество, ни себя — не обязывающей. Токмо для общего понятия вами, Екатерина Алексеевна, ведем мы сию беседу, а с моей

стороны — еще и для будущего покоя моего единственного сына — Артема Владимирыча. Поелику он ныне исполняет для Вас и государства Росийского важную военную работу. Мы, Гарусовы, имеем происхождением нашей фамилии древнее асийское понятие — Харус. Слово сие означает — тончайшую льняную нить, что ценилась много ранее как золото. Едва ли не дороже… Да — золото. Так говорили финикийцы, так и поныне говорят индейцы в Новых испанских колониях, именуемых — Америка. Было — баяли також и твердо — гарус — и латиняне, на старой своей родине, на Ниле-реке. От сего слова, да от нашей русской нации передали мы им наших потомственных жрецов — гаруспиков. Гадателей на птичьих внутренностях.

А потом, за трусость в битвах и за бегство с родных полей — мы латинян золота лишили и лишили звания касты наших птицегадателей. Им осталось только, как бритым актерам, подражать нашим жрецам, а не соображать… мыслью о бренности земной и о вечности Боговой…

Князь глубоко затянулся, трубка его бурно засипела.

— Кровь же моих предков — есть кровь от крови князей Трубецких. В смутные годы междоусобной резни на Русской равнине, что ныне облыжно называют татаро-монгольским игом, пало много наших знатных людей. А посему потребовалось от мощного древа сделать больше отростков.

Тогда наш предок, именем Грамант, а по-русски — Ондрий, отъехал в улус Джучи и взял золотой ярлык на княжение новорожденного князя Гарусова, славянским именем — Переслав, определив порубежье его земель и градов между реками Буг и Висла. То бишь — в пределах нынешней Палестины, диречь — Польши, о чем ты спросить меня пожаловала…

Екатерина приторно улыбнулась гостю и, выплеснув спитой чай из чашек, налила туда свежего взвару. Она ничего не поняла. Имена и события далекой старины мало ее занимали, раз не касались властительницы лично.

— Однако, князь, на вопрос о Польше ясного для меня ответа вы не дали…

— Извините старика, заговорился… Старое время, Ваше Величество, для старых людей, как зов трубача «В атаку!» Воспоминания будируют кровь…

А про Польшу — просто. Князь Трубецкой, могутный корень рода нашего, имел право по крови и по династийному списку, что ведется от наших великих первых царей Саргона Великого и Ас-Сур-Банипала, владеть Полоньей, Ольвией, Хунгарьей, Романьей, Скандьей, Русьей… и прочими землями, большими и малыми…

— И володеть Русьей, говорите вы, это что — владеть Россией?

— Так, Ваше Императорское Величество! — подтвердил старый воин.

— То бишь, сказки, что по углам разносят при моем Дворе про вашу фамилию — не сказки вовсе?

— А у Вас, Ваше Величество, старым воям не подают ли перед чаем солдатскую надобу? Согласно воинскому Уставу?

Екатерина вопрос пропустила мимо. Думала. Вспомнив как бы сказки отца Ассурия, Императрица начала понимать историю, токмо что сказанную старым князем. И сие — в сей час — не показалось Екатерине Алексеевне сказкой… Ибо такой русский — генерал и отец пока еще сосланного в Сибирь военного молодца — врать не станет. Ему — незачем. Интереса нет. Проверить, впрочем, сие просто…