Охотники за курганами
Шрифт:
— Мы роем, княже, как раз на северной стороне. Может, чуть сбились. А ежели этот курган — тот самый и есть, о коем я втуне докладывал, то скоро копальщики лопатами тронут ладью…
Князь ощутил непонятное томление в предсердии и тоскливо оглянулся на курган. Там, наверху, люди суетились в незнаемых делах, с шумлением и беготней. А надо бы — тихо, с молитвой…
— А если на севере откопаем ладью, тогда на юге, перед стеной, нами уже нащупанной, с краю кургана должны лежать кости рабичей, — вступил в разговор Вещун. — С востока, перед такой
Князь поднял с земли уголек, им нарисовал квадрат в кургане. Вроде того, что вчера рисовал для Полоччио, взглядом артиллериста определив примерный объем кургана. И то, что можно сокрыть под такой массой земли.
— Вот так примерно уложена гранитная плита. Здесь, под плитой, что найдем? — с надеждой спросил князь.
— Артем Владимирыч, — неожиданно мягко ответил Вещун, не береди себе душу. По твоему приказному верованию в Христа из Назарета, ничего богопротивного и невместного для твоей веры ни ты, ни твои люди не обнаружат. Как пока я сам понимаю — найдутся лишь кости в медных чанах али — пепел в медных да золотых сосудах.
— Чей пепел? — поднял голос князь, обеспокоенный, что его при постороннем человеке обвинили в древлянском веровании.
Вещун, глядя своими глубоко синими глазами на князя, на ощупь собрал в шар компас, спрятал шар в кису на поясе и только тогда ответил. Тихо и медленно.
— Полагаю, пепел своих однокровников найдем, княже. Твоих, моих, вон тех, солдатских. Увижу, что есть внутри, догадку свою укажу на явном примере. Я же по неясным приметам укрепился в том, что стоим мы перед курганом самого Борга… Ас-Сур-Банипала северной орды руссов, ушедших из страны Ер Анну, от кровавой и беспутной резни… Возвернем же миру славу доселе неизвестного боевого крыла руссов…
— Это моих трудов стоит… — тихо согласился Артем Владимирыч, — и греха в бугровании я тогда не пойму…
Полоччио для себя вел счет дням. Как ему сообщили, в этой части Земли осень наступала в месяце октобер. А могла летняя и теплая пора ороситься дождем и снегом много раньше.
Посему долго колготиться возле этого огромного кургана, который солдатня уже прозвала «сарским», не следует. Иначе не поспеть к Золотому озеру. Не свершить в этот сезон то, лично задуманное для себя ученым посланником. Зимовать придется. Худо.
Полоччио по раннему утру самолично спускался в колодец, лично ощупал древние каменные блоки, что хранили и защищали укрытый землей саркофаг. Как бы ни опасной представлялась работа, надо было бить стену.
Не спросясь князя Гарусова, Полоччио поскакал к месту, где Егер обучал рекрутов солдатскому делу. Там ученый посланник поорал и ором же велел сотне солдат поменять ружья на кирки и лопаты и начинать спешно бить проход в стене.
Егер, обозленный таким самоуправством, послал Полоччио самого рыть землю своей главной передней принадлежностью.
Солдаты со смеху рассыпали строй. Егер оставил спор с ученым посланником и повернулся
— Строй подравнять! Багинеты примкнуть! Ряды вздвой! В атаку — бегом — марш!
Увидев, что придется спорить с сотней штыков, несущихся на него, Полоччио лишь погрозил Егеру кулаком и повернул к кургану.
Спрыгнув с коня возле Гарусова, бледный и бешеный, Полоччио рыкнул:
— Почто моим командам выполнения нет?
Князю было не до посланника. Ему только что доложил десятский из колодезников, что в срубе слышно потрескивание. И трещат не бревна, трещит в глубине самого кургана. Оттого и ответил иноземцу, думая о явной угрозе:
— Со своим уставом в наш монастырь ходить заказано!
Полоччио поднял на князя плетку.
Незаметно и тихо позади князя очутился повар-франк. Он перестал точить кухонный нож, взял его рукоять воровским приемом — пустил лезвие повдоль руки, к локтю.
В утробе кургана тупо хрумкнуло. С верхушки рукотворной горы покатились люди. Там, где с краю, в колодце, черпали землю копальщики, явно и громко треснули бревна. Тонкий людской крик вынесся наружу, поверх земли, и затих.
Земля еще пошуршала и тоже замерла.
Только тогда в тишине Артем Владимирыч приложился правым кулаком под вздох ученого посланника. Вырвал из его руки плетку и переломил пополам гибкую рукоять из карагача. А сыромятной ремниной плетки так сдавил горло повара-франка, что он немедля начал синюшить ликом.
Полоччио, согбенный гоголем, еще искал ртом воздуха, когда к ним подбежал бледный Баальник:
— Пока на курган восходить не надо, Богом молю! Обождем до утра!
С утоптанного плаца уже бежали солдаты. Впереди них несся Егер.
Налетел со спины на повара, перехватил тому горло и с вывертом отшвырнул от князя. Поспел еще и ударить немую скотину — носком сапога под копчик. Повар потерял нож и рухнул навзничь, часто шевеля кадыком.
Полоччио с трудной одышкой выпрямился, при людях, но тихо сказал князю, вогнав в слова побольше лукавства и спеси:
— За гибель людей, как начальник похода, голову кладешь ты. Я же веду лишь научную часть экспедиции. Так оговорено с вашей Императрицей!
— Да на здоровье, веди! — ответил князь. — И золото делить — возьми на себя сию почесть! Только под руку с плеткой не лезь. Отломаю руку-то! И курган над ней сотворю!
— Это он может, — тихо сказал под ухо Полоччио озлобившийся Егер. — Ты, Ваше степенство, плетку-то забудь на наших людей поднимать. Точно — с рукой ее уронишь и больше не подберешь… Да и повара своего угомони…
Полоччио прищурил глаза:
— Повара? А что — повар? Он, как оно есть уставом похода, — майору Гарусову подчинен.
Сказал так и пошел, прихрамывая, к вагенбургам.
Егер тронул Артема Владимирыча за локоть:
— Тебе бы надо, точно, над этим… немым кашеваром учинить малую расправу… Люди-то наши смотрят… примечают, кто здесь есть при полном первоначал ии…