Окаянь 2
Шрифт:
— И чего же во мне такого удивительного? — обернулся к ней Жагрин.
— Чего удивительного? — переспросила Елена, притормаживая перед разлившимся вширь ручьём. — Удивительно, что вы за собой никакой вины не чувствуете. Словно и не было ничего, словно не сдали нас американцам. А ведь и тогда вы понимали, и сейчас понимаете, что бы они с нами сделали.
— Не вижу необходимости вновь затрагивать эту тему, — отрезал Жагрин. — Я предельно ясно выразил свою позицию и считаю, что все точки в ней расставлены.
— Точки, может, и расставлены, — нехотя согласилась Лу. — Многоточия остались.
— Например?
— Например, не повторится ли при случае что-то подобное. Хотелось бы заранее это
— Ты хочешь сказать, что вот прямо сейчас и намечается тот самый случай? — начиная злиться, уточнил Жагрин.
— Именно это я и хочу сказать, — подтвердила Елена.
— Ты тоже так считаешь? — посмотрел бригадир на Зотагина.
Тот промолчал. Не знал, что ответить. До сих пор не определился. Очень хотелось по-прежнему считать Жагрина хорошим человеком, но только вспомнишь, как он тянулся перед тем сержантом, сразу всё желание пропадает. Да и после… Чудом тогда отделались.
— Ладно, — Жагрин по-своему понял молчание Зотагина. — Мне с вами детей не крестить, а вам мои принципы понять жизни не хватит. Они, принципы эти, кровавым потом так в мою шкуру въелись, до смерти не вытравить. И обсуждать это с вами я не собираюсь… Деревья под тем обрывом видишь? — указал он. — Рули туда. Пока там спрячемся, а дальше видно будет.
Транспортёр осторожно втиснулся чащобу и остановился. Лу заглушила мотор и, закрыв глаза, устало откинулась на спинку кресла. Жагрин молча открыл дверцу и спрыгнул на землю. Постоял, вглядываясь в небо, и направился ко второй секции. С той стороны уже слышались возмущённые голоса.
— Что на тебя нашло? — Зотагин отстегнул ремень безопасности. — На Иваныча с какого-то перепуга взъелась. Обговорили же всё давно.
— Устала я, — призналась Елена. — До тошноты устала. От всех вас, от тайги этой долбаной, от неустроенности этой походной, от постоянного ожидания невесть какой очередной передряги… Устала, понимаешь? — повторила она.
— Ну, устала. Все устали, не ты одна. Иваныч то тут причём?
— Ни при чём! Под руку подвернулся. И вообще… сгинь с глаз. Одна побыть хочу.
— Ладно. Переживай. Мешать не буду.
Борта транспортёра заляпало свежей грязью: гнали не разбирая дороги. Хотя какие дороги? Нет их здесь, давно пора привыкнуть. Зотагин спрыгнул на серый ковёр опавшей хвои.
День клонился к вечеру. Похолодало. Остро пахло сыростью просыпающегося после зимы леса. Среди росших здесь лиственниц вызывающе зеленели редкие пихты. Сами лиственницы пока стояли голыми, кое-где сохранив на ветвях землисто-жёлтую прошлогоднюю хвою. Над ними неопрятно темнел глинистый обрыв. Ветер прогнал облака и теперь небо затягивали серые тучи. Ночью наверняка будет дождь.
Влажный лесной опад пружинил под ногами. Зотагин хлопнул дверцей кабины и пошёл ко второй секции. Все смотрели на Дзьоня. Павел стоял на крыше «Витязя» и осматривал в бинокль небо.
— Ничего не вижу! — сообщил он.
— Хоть чем-то порадовал, — проворчал Голубчик. — А вот и гонщик наш явился! — увидел он Зотагина. — Смотри, что вы с Ленкой наделали! — ткнул себе под глаз пальцем Сергей. Там наливался свежий синяк.
— Кто это тебе такой подфарник поставил? — удивился Зотагин.
— Я получается, ёжики колючие, — признался Тихон. — Вы же гнали как ужаленные, вот он мой автомат лицом и потрогал. Хорошо хоть глаз уцелел.
— Чёрная повязка на глаз тебе бы, Сергей, очень пошла. Ты бы с ней на настоящего пирата финансовых морей стал похож, — не удержался от ядовитой реплики Осокин.
— Завидуешь, политический? — не остался в долгу Голубчик.
— Было бы чему! —презрительно хмыкнул Леонид.
— Значит так, — начал Жагрин. — Отставить посторонние разговоры. Все внимательно слушаем сюда. Дрона нет, но это не значит,
Елена встретила новость спокойно.
— Автомат Иваныч, правда, только один на двоих дал, — сказал Зотагин. — Обращаться с ним умеешь?
— Идиотский вопрос!
— Извини, не подумал. По два часа ночь разобьём? — предложил он.
— По два, так по два, — согласилась Елена. — Давай сюда автомат и постарайся заснуть. Через два часа разбужу. Одна только просьба, Саш. Если тебе не трудно, приготовь пожалуйста кофе и залей в термос. Сможешь?
— Сделаю.
Зотагин не думал, что дежурить ночью так утомительно. Вначале вроде ничего, терпимо, а как перевалило за полночь хоть волком вой! В кабине темно, за кабиной тоже глаз выколи, только нудный дождь с вечера заливает лобовое стекло, да ветки деревьев скрипят под ветром. Совсем как сухие стебли мальв в палисаднике у тёти Паны. Удивляется наверное, почему он так долго не заезжает. Хотя вряд ли. Давно всё знает из Сети. Только там про него одно враньё. Расстроилась наверное. Ведь почти сыном считала. Зотагин чувствовал это ещё когда вместе с отцом на дальняки ходил. Счастливое было время. Жаль не понимал того по молодости. Теперь понимает, только поздно. Ничего уже не вернёшь. Зотагин вздохнул и поправил лежащий на коленях автомат. Луна бледно высветила в небе разрыв туч. Дождь поутих. Зотагин посмотрел на часы. Конца смены ещё ждать и ждать. Опять подумал об отце. Что странно, Зотагин сейчас не мог вспомнить его лицо, как ни старался. Вместо отца почему-то привиделась тётя Пана. Она укоризненно качала пушистой головой кота Брыси и легонько стучала лапой в дверь. Зотагин вздрогнул. “Надо же, уснул с открытыми глазами,” — подумал он. Тихий стук снаружи в дверцу повторился. Жагрин, как обещал, их проверить пришёл, решил Зотагин. Открыл дверь водителя и упёрся взглядом в наставленный на него ствол винтовки и улыбающееся незнакомое лицо у её приклада.
— Не кричи, не надо… — прошептал владелец винтовки.
Глава 6
6.
— А вы, оказывается, непростой человек, Александр Сергеевич, — неожиданно заметил хозяин каюты, с интересом вглядываясь в экран ноутбука. — Очень даже непростой.
Они сидели за столом друг против друга. Из открытого иллюминатора слышались шлепки волн о борт стоящей на якорях баржи и крики чаек. Иногда в нём мелькали и сами пролетающие мимо птицы. Пахло водой, сырой рыбой и куриным помётом. Прямо над ними, на верхней палубе хлопотливо кудахтали куры. Пару раз прокричал петух.
Каюта, куда привели Зотагина была примерно того же размера, как жилая секция «Витязя». Может, чуть меньше. Стены и потолок обшиты пропитанными лаком сосновыми досками отчего на них сильнее проявилась фактура дерева. Из мебели здесь были только стол и три стула. Два возле стола, третий у двери. На нём, поправив на поясном ремне открытую кобуру с торчащей из неё рукоятью пистолета, сразу устроился хмурый молчаливый конвоир, который привёл сюда Зотагина. Его широкие плечи туго обтягивала форменная зелёная куртка. То, что куртка форменная, Зотагин догадался по узким чёрным петлицам на её воротнике. Петлицы украшала серебряная медвежья голова.