Окно в Полночь
Шрифт:
Я грустно улыбнулась, заплетая косу. Еще лет в двадцать я бы визжала от восторга и верила бы в саламандров без разговора. Но — возраст к тридцати, и разум с инстинктом самосохранения перекрывали кислород фантазии. Плюс работа в циничной среде СМИ — и я давно поставила крест на вере в сказки. И если они и существуют, то где-то далеко, в другом мире и другой реальности. Да. В такое верить проще. Потому что эту веру никто не разрушит. Потому что никто и никогда не докажет тебе, что их там нет. И не причинит этим боль. В отличие от реалий окружающего мира, которые каждый день разбивали веру в чудеса.
Да, они опоздали… Я расчесала челку и достала из стенного шкафчика «утюги». И уж лучше бы не приходили, ей-богу: от «лучше поздно, чем никогда» — одни проблемы… Включив щипцы, я повернулась к зеркалу и замерла. Твою ж… дивизию! На левой щеке проявлялся росчерк серебристо-черной татуировки. Точь-в-точь как у этого, из моей книжки… «Утюги» с грохотом упали на пол. Не может быть… Я перегнулась через раковину к зеркалу и повернула голову. На левом виске чернела точка, из которой расходились серебристо-черные молнии. Одна — к брови, вторая — к уголку глаза, третья — к скуле, четвертая — к уху, пятая — исчезала в волосах.
Я вновь села на край ванной. Глубоко вдохнула и протяжно выдохнула. Сердце билось часто и глухо, в ушах шумело. Так, где валерьянка?.. Очень надо успокоиться… Очень. На работу же. Черт, и как я туда такая разрисованная пойду?.. Я истерично хихикнула и невольно ощупала знак. Выпуклый. То ли шрамы, то ли вздувшиеся вены… Нафиг валерьянку. Тональный крем и тонну пудры. А если кто заметит — скажу, что имидж решила сменить. В новый год — в новом образе, ага. Все. Штукатурюсь — и в реал. Очень нужна прежняя связь с действительностью, очень… А работа — это отличный «якорь».
Я провозилась полчаса, но результатом осталась недовольна. Все равно просвечивает, и физиономия — как у клоуна… Уходя из ванной, выключила свет, обернулась на пороге и вздрогнула. Он не только просвечивал. Проклятый знак серебряно светился в темноте. И чернел при свете дня. Я вновь включила свет и смыла всю «штукатурку». И будь что будет. Я — творческая личность, и мне все можно. И на работе все прекрасно знают, что я слегка того. Не буду их разочаровывать. Плечи ровно, голову — прямо, я собой горжусь и всем довольна… Глянула в зеркало и скривилась. Омерзительно жалкий и пришибленный вид… Ладно. По дороге порепетирую. Я собой горжусь и всем довольна, я собой горжусь и всем довольна, и у меня все лучше всех…
Быстро надев джинсы и свитер, я глотнула чаю, утеплилась и побежала на работу. По дороге так усердно медитировала, повторяя свою мантру, что не заметила мороза. И забыла зайти за обедом. Зато заглянула в аптеку и купила успокоительного. Мало ли… Жизнь нынче неспокойная.
Мантра не помогла. Едва я, сняв шапку, зашла в кабинет, как встретила понимающий взгляд Валика.
— Ты как? — спросил он сочувственно.
Я пожала плечами. А знак вроде не заметил… Не то бы обиделся, что без него татушку сделала.
— Бессонница или кошмары? — уточнил въедливо.
Знает же прекрасно, что, когда я пишу, одно другому не мешает. И бессонница отлично дополняется кошмарами, а они сменяются затяжной бессонницей.
— Как обычно, полный набор, —
В кабинете кроме Валика никого не было, и в «клоаке» тоже царила тишина. Пятница, да. И газеты в этом году уже не будет. Зачем я вообще на работу пришла?..
— Вась, привет, — Гриша выглянул из кабинета и поправил очки. — Рекламку глянь. Пару полос в этом году сделаем, а то вы опять все больные приползете после каникул.
— Угу, — я привычно полезла в папку.
Надо сразу чем-то себя занять… Поиграть, что ли?
— Вась, ты вообще где?
— Там, — отозвалась я глубокомысленно, быстро разделавшись с рекламой.
Иногда я не понимала, зачем прихожу на работу. Работа в СМИ вообще специфическая. Если журналисты сачкуют и бездельничают, бездельничает и вся выпускающая бригада. Втайне от шефа я поставила на комп игру «Герои магии и меча» и в свободное время увлеченно в нее рубилась, чтобы не скучать без дела и не завидовать Валику.
— А в среду что за выкидон был?
— Так… — я просматривала проигрыватель, выбирая музыку пожестче. — Кратковременный приступ зимней депрессии. С девушками под тридцать такое случается.
Валик глубокомысленно кивнул, надел наушники и вперился в экран. Нет, сейчас с расспросами не пристанет — и Гриша неприкаянным призраком по редакции бродит, и мало ли кто залетит на огонек… А вот вечером, чую, возьмет за жабры. Если опять удрать не успею. Ну да ладно…
Муз так и не явился — наверно, с похмелья болел. А вновь перечитывать «мной» написанное пока не хотелось. Настроение не то. И я с головой ушла в стратегию. Взяла 15-й уровень, захватила все окрестные земли, нарастила армию и, собравшись с духом, пошла бить главного «синего» врага. Валик же сидел злой. Он рубился онлайн в «Морской бой» и постоянно проигрывал. Я глянула на часы. Всего два часа дня, как медленно в безделье ползет время… «Синий» был с позором повержен. Валик напряженно сопел, рисуя кораблики, и я пошла по примеру Гриши пошарахаться по офису. И у дверей лифта столкнулась с крайне неприятной особой.
Цыпа — она же Люська Цыплакова, внештатная журналистка — грезила пробиться в штат. Однако шеф справедливо считал, что наша команда уже полностью укомплектована. И нет смысла брать в штат человека, который пишет крошечные новости на сайт и последнюю полосу, да изредка, когда наши штатные журналисты загружены рекламой, сочиняет отсебятину о том, чем айфон отличается от смартфона. Хотя, по-моему, ей больше бы подошло писать о том, почему крашеным блондинкам идет розовый цвет. Нет, это я не из зависти к норковой шубе, дорогущим сапогам на шпильках и цветочному парфюму. Это констатация факта.
Выйдя из лифта, Люська по-хозяйски оглядела коридор, скользнула по мне надменным взором и, хлопая наклеенными (или наращенными?) ресницами гордо поцокала к редакторскому кабинету. Конечно, даже не поздоровалась. Завидует. Я-то здесь на штатной должности работаю. И, в отличие от нее, натуральная блондинка. Чем горжусь.
— Вась, иди сюда! Щас Цыпа шефа охмурять будет!
Дверь кабинета осталась приоткрытой, и мы, подкравшись, осторожно заглянули щель. И я шепотом прокомментировала: