Окно в Полночь
Шрифт:
— Как-как… — друг нервно огляделся, поежился и решил: — Дела сделаем, приедем, и поставлю. Подставка-то есть?
— Конечно!
— А ножовка?
— Чего?
— А топор?
— Зачем?
— А отвертка? — он прищурился.
— Ну… — я смешалась. — Отвертка, кажется, есть…
— Которая водка с апельсиновым соком?
— Не, которая сок с водкой, — я ухмыльнулась в ответ.
— Нальешь после, — разрешил Валик и поторопил: — Я пошел машину греть, а ты собирайся-собирайся! У меня еще куча дел!
— Каких? Проверить свечи, поменять масло, заправиться, и как бы я с этим справился без машины? Все-все, не хмурься,
Отношения на грани фола и в шаге от обиды у нас были всегда. И иногда хотелось плюнуть и разбежаться, а потом понималось, что никуда я от него не денусь. Он единственный по-настоящему близкий мне человек, а с семьей далеко не все моменты жизни можно обсудить, не получив «А я же говорил(а)!». За то и держалась. И за привычку — всю жизнь ведь вместе, лет с пяти не разлей вода. А почему Валик за меня цеплялся, начиная и завершая очередные несерьезные отношения с очередной несерьезной зазнобой, я не знала. Вероятно, по той же самой привычке. Которую я про себя называла сентиментальным мазохизмом. Двусторонним и местами взаимовыгодным.
Я утеплилась и насыпала Баюну полную чашку корма. Магазины — они такие, заходишь за молоком и пропадаешь на сутки. Вниз я спустилась в приподнятом настроении, но в машине вспомнился вчерашний разговор, глюки и…
— Вальк, как думаешь… я сумасшедшая? — нерешительно спросила, пристегиваясь.
— Уверен в этом, — усмехнулся он, сосредоточенно глядя на дорогу и выруливая из подворотни.
— Я серьезно!
— А ты себя такой чувствуешь?
— Нет… — я помолчала, подумала и пожала плечами: — Я никогда не была нормальной. И не знаю, каково это — быть другой.
— Вот и не заморачивайся, — посоветовал он. — Ты писатель, ты по факту… другая. Мир видишь иначе, ведешь себя иначе, хочешь не того, чего хочет большинство простых смертных. И видишь то, на что другие не обращают внимание. Голову не грей. Все с тобой нормально — в пределах твоей нормальности.
Я приободрилась. Да, а истина — где-то рядом.
— Лучше скажи: чего так рано подскочила? Кошмары?
— Угу…
— Кто на сей раз?
— ПрЫнц. С косой, — я вспомнила образ своего героя с традиционной косичкой мага в семи узлах и криво улыбнулась.
— А почему с косой? — друг посмотрел на меня с любопытством.
— Видать, смерти моей хочет, сволочь…
— Ну, он не одинок в своих стремлениях, — многозначительно протянул Валик, небрежно вертя «баранку».
— Но это статья УК, и поэтому я буду жить! — я с удовольствием вытянула ноги.
Засим тема была закрыта, и мы взялись обсуждать предстоящие праздники. Валик предложил встретить Новый год в какой-то его компании, но я отказалась. Старею, наверно. Хотелось не криков-визгов-музыки, а спокойствия и разговоров по душам. Криков и визгов мне дома хватило и, чувствую, они не последние… И я сказала, что поеду к родителям. Которых, кстати, не видела уже больше месяца — с тех пор как морозы сильные ударили. Валик даже уговаривать не стал. Я принципиальная — если нет, значит, нет. Только посмотрел с сожалением. Да-да, точно, старею.
Подземная парковка оказалась битком забита. В магазине, кажется, будет еще хуже… Валик припарковался на морозе и предупредил, что после покупок третий этап квеста пройдем вместе. Я, естественно, согласилась.
— Куда сначала?
— За продуктами, — я устремилась в супермаркет.
Вооружилась тележкой и смело отправилась пробивать себе путь
— Вальк, займи очередь!
— Ты же еще ничего не взяла, — опешил он.
— Пока наберу, глядишь, и ты хотя бы до середины очереди дойдешь, — хмыкнула я. — Видел, какие «хвосты»? Я полдня в очереди стоять не хочу. Вон, у пятой кассы народу не так много. Жди там.
Так, пельмени, блины, молоко, соус, сыр и кошачий корм — штатный набор. Полки зияли рваными пустотами: народ сметал все подчистую. У консервов я призадумалась — делать приличия ради салат или нет?.. Ладно, консервы лишним не бывают. Кофе, чай, мыльно-рыльное… У полок с алкоголем я вновь остановилась. Водки у меня, естественно, нет, трофейного коньяка — тоже, Муз выпил… А Валик вообще-то за рулем. А Муз — сам где-то находит. Мясо, котлеты, макароны… Да, и десять шоколадок. Нет, тринадцать… Мало ли. Это лучший антидепрессант. Крупы, овощи…
— Вась, очередь подходит! — позвонив, поторопил друг.
— Иду!
Толкая перегруженную тележку, я устремилась к пятой кассе. Валик, увидев меня, вытаращил глаза:
— Куда тебе столько?!
— Зимовать.
— А ведь художник должен быть голодным!
— Вот художники пусть и голодают, — отозвалась невозмутимо. — А я честный работник прессы, и мне надо быть в форме. Ты же знаешь, какая я злая, когда голодная.
Кассирша уставилась на меня недоверчиво. Я легкомысленно улыбнулась в ответ и принялась выгружать на ленту продукты. Сразу видно, она не замужем, живет в доме с лифтом и сидит на диете. И кроме пары йогуртов и яблока ничего домой не тащит. А я привыкла питаться нормально, тем более не на югах живем, где одной мандаринки хватает. А мое «нормально» — это на пятый этаж пешком с десятью кило в десяти пакетах. А на машине да при мужчине почему бы не закупиться впрок?
— Я это не утащу… — сипло сообщил Валик.
— Конечно, утащишь, — я быстро раскладывала продукты по пакетам и складывала последние в тележку. — В три захода.
— Вась, а Вась… — его голос стал угрожающим.
— Хорошо, — согласилась я, сдувая с глаз челку и поправляя шапку, — в четыре.
Кассирша посмотрела на него с сочувствием.
— Ладно, соседа позову и сама напрягусь, только не ной, — смилостивилась я.
Этого мужская гордость не стерпела. Валик отобрал у меня тележку и устремился на выход — перегружать покупки в машину. Я расплатилась и побрела следом, поглядывая по сторонам. Продукты куплены, дело за… И надолго застряла у витрины с украшениями. Носить и не люблю, и не умею, но вот поглазеть… Я та еще сорока.
— Домой? — друг появился рядом.
— Ты уже?.. — удивилась я. — Не, домой рано. Еще подарки.
Родителям, Альке и ее семейству… А больше и некому. Я взяла Валика под руку и пристала с ножом к горлу — что подарить? Он долго мялся и набивал себе цену, а потом заявил, что хочет новое литье и планшет с каким-то навороченным андроидом. Я молча показала ему дулю. Друг грустно вздохнул и согласился на новую обложку к старому планшету плюс триста рублей к карме — на игровое приложение.
В магазине было тепло, и уходить не хотелось. Витрины сверкали огоньками и мишурой, повсюду висели елочные венки и гирлянды, а на первом этаже ряженый Дед Мороз зазывал ребятню на конкурсы. Точно. Новый год. Корпоратив же. Значит, тряпки.