Око воды. Том 2
Шрифт:
Что с тобой случилось, Дитамар Сколгар? Где теперь твоё безумие? Твоя безоглядная решимость? Проклятье! Как больно! Мог ли он подумать, что это будет так больно!
Эта боль была не похожа ни на какую другую. Ни на физическую от удара кинжалом, или ту, что сопровождала появление Зверя. Нет, эта боль была глубже, как будто кто-то поджёг его душу, и теперь она корчилась в муках, обугливаясь и медленно умирая. Лея вместе с генералом скрылась за стеной фонтанов и на месте его души осталось только пепелище. Исчез смысл всего, ради чего
У него есть ещё одно последнее дело.
Королева.
Ненависть к ней — всё, что у него осталось. И он должен завершить то, в чём поклялся себе ещё в Лааре.
— Ну, что, Лейса—Итана, пришло время нам встретиться лицом к лицу, — пробормотал Дитамар, развернулся и быстрым шагом направился прочь.
Глава 23. Чёрная башня (1-я часть)
Кэтриона очнулась, и в первый момент ей показалось, что она неожиданно вернулась в прошлое. Она снова маленькая девочка—послушница, которую цепкий глаз старухи Эрионн выхватил из вереницы других детей, чтобы затащить в эту проклятую башню. И всё снова повторилось. Башня, круг, начерченный на полу, и она цепями прикована к стене. Сколько она пробыла в забытьи? Трудно сказать. Память отозвалась последними мгновеньями, которые она помнила.
Башня астролога в университете, поверженный Дитамар, их странная битва и… предательница Ребекка! Кэтриона дотронулась ладонью до шеи, до того места, в которое вонзилась игла. Интересно, что это было? Явно не сон—трава, она бы её не взяла. Это что—то более сильное, и Ребекка точно знала, против кого будет его использовать, поэтому и подготовилась.
Кэтриона подняла голову. Сейчас, когда сознание почти вернулось к ней, она увидела, что лежит на топчане у стены. В башне было сумрачно, снаружи шёл дождь, и в узкое окно виднелся кусок серого неба. Кажется, наступил уже другой день… Неужели она провела в забытьи целые сутки? Кэтриона села, поджав под себя ноги, и в этот момент поняла, почему она очнулась — старая ведьма Эрионн стояла у стены, окуривая её дымом из плошки.
Драконья кровь.
Её смолисто—фруктовый запах Кэтриона не спутала бы ни с чем. А раз её будят драконьей кровью, значит, и усыпили чем—то, созданным в этой башне. Эрионн та ещё ведьма, умеет делать такие вещи, за которые обычных людей сжигают целыми деревнями. Но Ирдиону простительно то, с чем борются его рыцари в обычном мире.
— И вот ты снова здесь, девочка, — прозвучал над ухом голос Эрионн, надтреснутый и скрипучий, как петли в старой подвальной двери.
— И ты снова собираешься меня пытать, старая ведьма? — спросила Кэтриона с кривой усмешкой и прислонилась к стене. — Впрочем, я могла бы и не спрашивать.
Кэтриона демонстративно тряхнула цепями. Голова кружилась, и мир ещё не обрёл окончательной чёткости.
— Я служу Ордену. И сделаю всё, что потребуется. Я, как и ты, давала клятву, и у каждой из нас своё служение, — ответила Эрионн и, отойдя к жаровням, стала бросать в каждую из них кусочки смолы и растёртые в ладонях травы.
Только сейчас Кэтриона заметила, что жаровни расставлены
— Позови Магнуса, я хочу с ним поговорить, — произнесла Кэтриона жёстко.
— Он сам придёт, когда понадобится, — ответила Эрионн, не оборачиваясь.
— Позови тогда Ребекку, ну же, старая ведьма! У тебя нет права держать меня здесь! Вспомни, как ты истязала меня тут целыми днями в этих цепях, а ведь я была всего лишь ребёнком! Я хочу поговорить с кем—нибудь из Старших аладиров. Скажи Магнусу, что я здесь! Он меня выпустит!
— Выпустит? Нет, не выпустит. Ты здесь по его приказу, девочка, — ответила Эрионн спокойно и почти равнодушно.
— Что? Магнус велел держать меня здесь?! Тогда позови Ребекку! Мне нужно с ней поговорить!
— Всему своё время. Скоро все они придут. Все Старшие аладиры соберутся здесь завтра, и будет суд. А ты пока отдыхай. Тебе принесут еды и воды. Силы тебе ещё понадобятся.
— Суд?! Позови его сейчас! Скажи, что это важно. Он захочет выслушать меня. Мне есть, что рассказать, Эрионн, — произнесла Кэтриона уже спокойнее.
Может, хоть так получится убедить старую ведьму.
— Всё, что ты хочешь рассказать, он и так уже знает. Он знает, кто ты такая на самом деле, — произнесла Эрионн всё так же равнодушно и ушла из башни, даже не взглянув на свою пленницу.
Он знает, кто она?! Ну ещё бы! Этот паук Рошер уже всё здесь оплёл своей паутиной. Интересно, что он сочинил про неё? Или это Ребекка? Если она видела их поединок с Дитамаром… А кстати, Ребекка смотрела на Дитамара так, словно видят друг друга не первый раз. Но? Она и Дитамар знакомы? И она таким образом защищала его? С чего бы?
Кэтриона в ярости тряхнула цепями и усмехнулась. Ну надо же, как причудливо повторяется судьба! И как всё это глупо вышло… Они решили её судить? За что? За предательство? Ну что же, пусть так.
Вот сейчас ей было обидно и горько, как никогда в жизни. Все те воспоминания, что в последнее время вернулись к ней, они всё равно так и остались далёкими, как будто произошли не с ней или в какой—то другой жизни. А вот то, что она почувствовала сейчас…
Магнус! Он был для неё всем. Отцом, наставником, другом, её спасителем. И он её предал. А ведь это он виновен во всём, что случилось с семьёй Рикарда… Он мог бы прийти и выслушать её, но предпочёл устраниться. И в общем-то, она могла это понять. Выборы нового магистра заставляли его вести себя так, чтобы никто не заподозрил его в предвзятости. Ведь магистр должен быть самым бесстрастным из рыцарей. Никакой человечности, никаких чувств. Но то, что Магнус предпочёл ей место магистра, ранило почему—то особенно сильно.