Окопники

Коллектив авторов

Берестов опустил бинокль, сдул с губ пот.

Бугорков что-то мрачно пробубнил себе под нос, умолк, пристроил голову под жидкую тень сплетенного из полыни навеса, успокоился. Безмолвствовал и огромный

разомлевший мир. Молчала степь, залитая расплескавшимся по горизонту дрожащим маревом.

Те двое, что шли в степи, то вырастали, вытягиваясь до высоты корабельных мачт, то сжимались в серые шары. И тогда казалось, что по полю катятся два курая.

— Никак идет кто-то? — удивился Бугорков.

Бойцы

спустились в противотанковый ров, вынырнули из него. Они шли прямо на дот.

— Откуда идем? — встретил их вопросом Берестов.

— Не идем, а бежим, — поправил его боец с лычкой ефрейтора в петлице. — От фрицев убегаем. Еле — еле ноги унесли.

— А где же те две дивизии?.. — как бы сам себя спросил Берестов.

— Вместо двух дивизий — два бойца! — удивленно вскинул брови Бугорков.

— Мы каждый за дивизию сойдем, — задиристо сказал ефрейтор.

Он кинул на землю тощий вещмешок. В нем, кроме обоймы патронов, брякнувших металлическими орехами, кажется, ничего не было.

Боец постарше хмыкнул в рыжие усы, чиркнул по Бугоркову угрюмым взглядом, проговорил:

— Посмотрим, что от вашей дивизии останется… — Помолчал, глядя на дот, и сказал как бы в продолжение каких- то своих мыслей: — Кажется, по — настоящему за дело беремся, а то… — Он с упреком взглянул на своего спутника. — Бежим… Не бежим, а отступаем…

— А те две дивизии? — не унимался Бугорков. — Куда же они отступали, что мы их не видели?

— Если бы они бежали, тогда бы вы их видели, а то ить они отошли.

— Выходит, вы все-таки, значит бежите, коль мы вас увидели, — упрекнул Бугорков.

Рыжеусый, вглядываясь в накаленное августовским солнцем небо, сказал:

— Неужто ты думаешь, наши командиры глупее тебя? Будут отрываться от противника днем, при ясном солнышке?

— Он поднял кверху палец. — Они ведь ночью отвели свои части, да так, что тебе и в нос не клюнуло.

— А вы чего же от своих частей отстали? — спросил Берестов.

— Прикрывали отход… Да вот только от нас, почитай, осталось в живых — раз два и обчелся. Танки прут — не шутка.

— Документы! — потребовал Берестов.

Бойцы протянули красноармейские книжки. Иван полистал их, но возвращать не торопился. Ефрейтор — Букреев Алексей Михайлович. Иван мельком взглянул на него. Молодой, худющий, он стоял над вещмешком, как вопросительный знак над точкой. Боец постарше — Пров Трофимович Рожков.

— Товарищ лейтенант… — Рожков укоризненно уставился на Берестова. В его глазах застыла застарелая усталость.

Берестов устыдился своей подозрительности. Однако попросил телефониста, чтобы тот связал его со штабом полка.

К телефону подошел майор Лабазов.

— Что там у тебя? — спросил он.

— Да вот, приблудились два бойца — Рожков и Букреев. Говорят, прикрывали отход.

— Всего только двое? — переспросили

в трубке. Жидковатое было у них прикрытие… Впрочем, это фронт, а не тактические занятия… Нас предупреждали, что будут отходить разрозненные группы. Если будут еще такие, пригрей! Народ это бывалый…

— А те две дивизии? — вырвалось у Берестова.

— Они на новых оборонительных рубежах.

— Вы же говорили…

— На фронте обстановка меняется каждый час. А этих обстрелянных…

Берестов посмотрел на худосочного Букреева: «И это — обстрелянный?!»

— Тут времени в обрез. Немец вот — воТ нагрянет, а мы… — озабоченно сказал Пров Трофимович и стал спешно оборудовать себе окоп.

Иван приложил* глазам бинокль.

Тихо и мирно колыхалась в мелких волнах шелковистого ковыля степь — широкая, открытая.

Пров Трофимович аккуратно, по — хозяйски расчетливо разложил патроны, гранаты, устроил прочно на бруствере винтовку, нацелив ее в степь. Подсказал напарнику, куда поставить бутылку с зажигательной смесью, чтобы сподручнее было схватить ее, когда понадобится, и только после

этого присел на дно окопа. Вынул из кармана кисет с вышитыми словами «Я люблю тебя, папа», стал закуривать.

— А вы словно7 сватов на свадьбу ждете, — заметил он Берестову. И, пустив дымок от цигарки в рукав, пояснил: — Дым в эту несусветную жару ой как виден. А вы пулемет как на выставке подняли на треногу.

— Это временно, по зенитным целям… Ведь мы не ждали немца так скоро, — попытался оправдаться Берестов.

— Вот — вот, не ждали… — Пров Трофимович примочил окурок слюной. — То-то и оно, что не ждали. Его раньше и повыше тебя рангом тоже — не ждали. А надо было… Вы из* виняйте меня, товарищ лейтенант.

Рожков поднялся. Огромный, неуклюжий. Мохнатые чбровц, с горбинкой нос, рыжие усы — все это породисто, к месту. Только теперь Иван заметил, что Пров Трофимович ранен. Из-под ворота рубахи проглянул бинт. Шатко, словно 'его подкашивало хмелем, Пров Трофимович спустился в дот, стал все по — своему там переставлять, переиначивать.

— А как ты гранату будешь хватать, за головку, что ли?.. — покрикивал он на курсантов и поучал: — Ее надо поставить так, чтобы она сама ложилась тебе в ладонь.

— Ну и дает ПТР, — вылез из дота взмокший Подзоров. — Вот тебе и Пров Трофимович Рожков — и — Т-Р…

— Машина для набивки патронов разве здесь должна стоять? — гудел Рожков в доте.

— Так лейтенант приказал, — оправдывался Стахов.

— Ты делай, как я тебе сказал. Лейтенант не будет возражать. Он у вас парень толковый. Понимает, что к чему.

Берестов не перечил.

Покончив с делами в доте, Рожков устало привалился к стене своего окопа, стал свертывать самокрутку, но, не успев послюнить край обрывка газеты, замер, глядя вдаль.