Окопники
Шрифт:
— Иди прямо. Там! — показал я рукой…
В нашу землянку Кравчук вернулся позже меня. Бросил в мою сторону уничтожающий взгляд.
— Чистоплюй…
Устало кряхтя, снял с плеча пустой вещмешок. Почему-то в тот миг мне представилось, как он, не окликни я его тогда, доставал бы сейчас из мешка куски синеватого жилистого мяса… Меня замутило, и я поспешил выйти из землянки на свежий воздух.
Вышел из землянки и Кравчук. Развел костер, повесил на перекладину котелок с водой.
Долго и одиноко сидел он у огня, дымя
12
Передовая в километре от нас, если не меньше. По доносившейся оттуда перестрелке угадывалось, что ничего особенного там не происходит. Перестрелка велась лениво — то чуть усиливаясь, то почти затихая. Совсем не слышно было артиллерии.
Передо мною стояла повозка, доверху нагруженная винтовками и ручными пулеметами, собранными на передовой за последние дни. Я отбирал винтовки, нуждающиеся только в чистке и смазке, приводил их в порядок. Работа монотонная, надоедливая. Долго приходилось опирать ржавчину снаружи, еще дольше — доводить до блеска капал ствола.
— Быстро к командиру полка! — услышал я голос Кравчука.
— Что случилось?
— Там узнаешь…
Добежать до полкового КП много времени не потребовалось — он располагался совсем рядом. Командир полка
сидел на плащ — палатке под громадной елью и говорил по телефону. Прервавшись на минуту, сказал мне:
— Во второй роте вышел из строя станковый пулемет. Надо немедленно исправить или заменить.
— Есть!
— Покажи ему, где обороняется вторая рота, — обратился командир полка к начальнику штаба.
Тот ткнул карандашом в какую-то точку на карте. Я не сразу сориентировался, где это будет на местности, и начальник штаба стал словесно объяснять, как найти вторую роту: °
— Иди по опушке леса, пока не увидишь баню на огороде. Там место открытое. До бани придется — перебежками и ползком. В бане командир роты. Телефонист его сидит с тыльной стороны бани, в окопе…
Что случилось с пулеметом, никто не знал, не работает, и все. Значит, нужно было прихватить с собой разнообразный инструмент и запчасти.
На мое счастье, к этому времени вернулся с дивизионного артсклада Петр, ездивший туда за боеприпасами. Он вызвался помочь мне. Кравчук неохотно, но согласился отпустить его.
На опушке леса стояла наша минометная рота. С ее огневых позиций хорошо была видна крыша бани.
— Неужто туда? — удивился знакомый лейтенант — минометчик, кивнув в сторону бани.
— Туда.
— Суньтесь только. Фриц поддаст жару.
Бойцы, выглядывая из окопов, тоже подтрунивали над нами.
— Станьте пока за дерево или залезайте в окоп, — посоветовал лейтенант. — Иначе не бывать вам в бане.
Деревья и кусты вокруг были иссечены пулями и осколками.
— Подождите до темноты, — советовал лейтенант.
— Не можем. Приказ командира полка.
— Тогда возьмите чуть влево и ползите по телефонному
Лейтенант показал на едва заметный бугорок меж огородных грядок:
— Видите? То наш сержант лежит. Утром пошел на НП второй роты и вот…
— Что же вы его не вытащите?
— Темноты ждем. А то еще кому придется лечь рядом…
Мы пустились к бане сначала перебежками, потом
поползли по — пластунски. Я впереди, при мне сумка с инструментом, за мной Петр волочил сумку с запчастями. Пули посвистывали где-то в стороне.
Я заметил воронку и вполз в нее. Петра пришлось ’ ждать долго. Со стороны бани ударил пулемет. Пули засвистели над головой. Мелькнула тревожная мысль: «Уж не по Петру ли?»
Осторожно выглянул из воронки. Петр лежал справа и чуть позади меня, прижавшись к земле.
— Сюда! — позвал я его.
Некоторое время он не шевелился. Затем в несколько прыжков благополучно достиг воронки. Опустился рядом со мной, тяжело дыша.
— Жду тебя в окопе возле бани, — сказал я, вылезая из воронки, и, пригнувшись, побежал.
Метров через десять прыгнул в окоп, прямо на голову связисту.
— Куда тебя несет? — заворчал он.
— К командиру роты.
— Ругаться будет, — предупредил связист.
— За что?
— Вход в баню со стороны немцев, войти туда незамеченным труда! о. А заметят — разобьют башо, и всем там крышка…
К бане пришлось буквально красться. Командир роты лежал на полу с автоматом в руках, лицом к двери. Вначале действительно выругался, но, узнав, кто я и зачем пришел, подобрел. Кроме него в бане было еще трое. Они лежали на скамейках вдоль фронтальной степы. Двое спали.
— Так… — протянул командир роты. — Пулемет стоит внизу, метрах в ста отсюда, над самой речкой. Сейчас туда снайпер не подпустит. Придется ждать темноты.
— Что с пулеметом-то? — спросил я.
— А черт его знает. Рядом разорвалась мина. Второго номера — наповал. И пулемет замолчал. Что ни делали с ним, все без толку. Стреляет только одиночными.
— В темноте там ничего, пожалуй, не увидишь. Поползу сейчас, — сказал я.
Командир роты смотрел на меня покрасневшими от долгой бессоницы глазами; строго потребовал:
— Только чтобы пулемет работал! Немцы завтра с Уфа наверняка попрут. Чем я их держать буду?
— Постараюсь, товарищ капитан.
— Проводи его, Чумак, — приказал командир роты бодрствовавшему бойцу.
— У меня там, за баней, еще напарник с запчастями, — предупредил я.
— Не все сразу…
В глубокий окоп, на дне которого стоял пулемет, мы проскочили удачно. Тут же лежал убитый пулеметчик, накрытый шинелью. Другой, уцелевший, положил на бруствер карабин и пристально смотрел в сторону противника. Попросил меня и Чумака разговаривать потише.