Октавия

Купер Джилли

Возражать дальше не имело смысла.

Гэрриет вышла в маленькую смежную комнатку, вроде кладовки, где стояла ее кровать, и начала складывать вещи. Из-за двери она слышала, как Джон опять проснулся, пожаловался на головную боль и попросил воды со льдом.

Ноэль заглянула к Гэрриет в комнатку и сказала:

– Если вам не трудно, спуститесь, пожалуйста, вниз и принесите немного льда.

Поливая контейнер для льда водой из крана, чтобы легче было выдавить кубики, Гэрриет вдруг ясно поняла, что умрет, если не увидит Кори. Я ненавижу Ноэль,

ненавижу, ненавижу, твердила она про себя.

Вскоре в коридоре послышались торопливые шаги, и мимо двери столовой стремительно промелькнул Кори Эрскин. Сердце Гэрриет так и рванулось за ним. Она хотела окликнуть его, но язык прилип к гортани. Выйдя в коридор, она с трудом удержалась, чтобы не броситься следом.

Сквозь стеклянную перегородку палаты она успела увидеть, как Ноэль вскочила и бросилась к Кори, как он обнял ее и принялся утешать и как она рыдала в его объятъях безудержно, но все же не настолько, чтобы испортить макияж. Это невыносимо, думала Гэрриет, до боли стискивая кулаки.

Потом Кори отстранил Ноэль и заговорил с Джоном. Гэрриет на цыпочках подобралась ближе к двери, желая услышать, о чем они говорят.

Однако сестра Маддокс опередила ее. Ей было нужно, чтобы Ноэль как можно скорее переключилась на Кори и оставила ее доктора Уильямса в покое.

– Полагаю, что мальчику и его родителям надо дать возможность побыть одним, - твердо сказала она.
– Только что звонил швейцар и просил вам передать, что у входа вас ждет машина.

Гэрриет молча прошла в свой закуток и начала вяло складывать последние мелочи в полотняную сумку, принесенную накануне миссис Боттомли.

Из-за двери послышался голос Джона:

– Где Гэрриет?

И Кори:

– Да, где она?

– Я здесь!
– крикнула Гэрриет и распахнула дверь.

Кори сидел на краю кровати и держал Джона за руку.

Гэрриет ожидала увидеть его бледным и измученным, но оказалось, что под солнцем Лос-Анджелеса он приобрел шоколадный загар и теперь был красив и недосягаем, как никогда.

Он взглянул на нее и нахмурился.

– Боже мой, сколько же тебе пришлось пережить! Как скверно, что меня здесь не было.

– Я рада, что теперь ты наконец-то приехал, - пробормотала Гэрриет, с трудом сдерживая слезы.

– Спасибо - вот все, что я могу сказать. Сядь. Ты еле стоишь на ногах. Надеюсь, у тебя хватит сил рассказать мне, как все было?

– Кори, внизу ее ждет мой водитель, чтобы отвезти домой, - перебила его Ноэль.
– Она пробыла тут четыре дня, и ей уже пора отдохнуть. И потом, нужно забрать Шатти и Уильяма. Сейчас они у Элизабет, но мы же не можем оставлять их у нее навечно.

Кори даже не обернулся.

– Где мама?
– сонным голосом произнес Джон.

– Я здесь, милый, - сказала Ноэль и подошла к кровати.

– Где Гэрриет?
– спросил Джон.

– Она едет домой, милый.

– Нет!
– Джон резко сел в постели, в его голосе зазвенели слезы.
– Я не хочу, чтобы она ехала домой! Пусть останется. Я хочу, чтобы она осталась здесь!

Я хочу Гэрриет!

– Но я же здесь!
– Губы Ноэль плотно сжались.

– Но ты не останешься!
– отчаянно выкрикнул Джон.
– Ты только обещаешь, что останешься, а потом уходишь. А Гэрриет, она остается.

И он заплакал.

Кори взял его за плечи и уложил обратно на подушку.

– Не волнуйся, старик. Гэрриет никуда не едет.
– Он обернулся к Ноэль.
– Я попросил Кита подыскать нам временную няню. Она прилетела вместе со мной, а в аэропорту я посадил ее в такси и отправил домой. Она пока посмотрит за детьми. Я подумал, - добавил он, оборачиваясь к Гэрриет, - раз ты была с Джоном с самого начала, ты, может быть, захочешь остаться с ним.

– Да, очень хочу, - прошептала она.

– Но Кори, - нахмурилась Ноэль.
– Мне нужно сказать тебе несколько слов наедине.

Гэрриет бросилась в свой закуток и захлопнула за собой дверь. Ее начало трясти, как осиновый лист на ветру. Сейчас Ноэль рассказывала Кори о том, как нехорошо Гэрриет вела себя все это время. Несколько раз до ее ушей долетало слово “истеричка”.

Закончила Ноэль язвительной тирадой:

– Представь себе, она жаловалась даже на доктора Уильямса. Но, честное слово, он просто сама доброта: заглядывает каждые пять минут, проверяет, все ли в порядке… Она сама действует на людей отталкивающе, вот и все.

Что ответил на это Кори, Гэрриет уже не слышала. Она упала на кровать, закрыла уши руками и изо всех сил сжала губы, чтобы не разрыдаться.

Минуту спустя вошел Кори. Он закрыл за собой дверь и присел на край кровати. Гэрриет тряслась от рыданий.

Он стал гладить ее по голове.

– Ну не надо, моя маленькая, успокойся. Я же понимаю, что тебе пришлось вынести.

– Да, - всхлипывала она, - да, Джону будет только хуже, если я останусь с ним. Я несдержанна, я эмоциональна - но я так люблю его; я боялась, что он умрет, а никому и дела не было, ему даже не давали обезболивающее; и хваленому доктору Уильямсу плевать было на нас с Джоном, он ходил такой скучающий, только что не зевал. И вот сегодня появляется она, твоя Ноэль, и тут же все забегали, заволновались и принялись лечить Джона на все лады, и ему становится все лучше и лучше. Я знаю, я должна радоваться. Я же молилась, обещала, что если Бог поможет нам сейчас, то я буду радоваться до конца жизни… Не знаю, почему я теперь чувствую себя такой несчастной.

– Я знаю.
– Рука Кори легла на ее руку.
– Потому что ты выложилась до конца. Послушай, пожалуйста, меня. Не спорь с Ноэль, поезжай сейчас домой, там искупаешься, вымоешь голову, попьешь чаю - и спать. А утром, как выспишься, вернешься сюда и будешь опять рядом с Джоном.

– Но у него бывают такие жуткие кошмары. Сначала кажется, что ему лучше, а потом вдруг опять все сначала!.. Кто с ним будет сидеть ночью?

– Я, - сказал Кори и вернулся в палату.

– Ну что?
– холодно спросила Ноэль.
– Утешил?