Октавия

Купер Джилли

Глава 22

Как и многие красивые женщины, Ноэль не могла жить без постоянного восхищения ближних. Как только ей начинало казаться, что кто-то смотрит на нее неодобрительно, она просто отворачивалась и начинала завоевывать новых поклонников. Она желала ежечасно купаться в лучах всеобщего восхищения. Весь персонал больницы, в полном составе, отнесся к ней именно так, как надо. Врачи и сестры старались под любым предлогом заглянуть в палату и проверить состояние Джона. Коридор

за стеклянной перегородкой стал похож на многолюдный лондонский вокзал.

– Просто чудо! Как только она приехала, мальчик сразу же пошел на поправку, - говорила одна нянечка другой. Они стояли неподалеку от Гэрриет и раскладывали картофельный гарнир по тарелкам с жареной бараниной.

– Какая она милая и какая естественная, - вздохнула другая.
– “Нянечка, - говорит она мне, - какая у вас нелегкая работа. Спасибо вам за жизнь моего мальчика!” А от этой, кроме жалоб, ничего не услышишь!..

Заметив Гэрриет, обе осеклись.

– А видела, какие на ней туфли?
– выждав секунду, заговорила первая.

– Да, роскошные. А волосы? А ты заметила, как она просияла, когда услышала, что муж сегодня прилетает? Жаль, что они разводятся! Видно, она его еще любит. Ну ничего, может, болезнь мальчика их как раз и помирит.

Но разительнее всего изменилось поведение доктора Уильямса. Обычно после обхода его днем с огнем было не сыскать, но с тех пор, как в палате обосновалась Ноэль, он заглядывал каждые пять минут. Гэрриет знала, что сегодня его рабочий день закончился в три часа, но и в пять он все еще кружил вокруг их палаты и не собирался уходить. Серые, всегда холодные, как хирургический инструмент, глаза смотрели теперь глуповато-мечтательно, из голоса улетучилась вся скука, зато появилась волнующая хрипотца, а когда он проходил мимо Гэрриет, на нее даже пахнуло каким-то дорогим лосьоном.

Доктор Уильяме очень озаботился тем, что Ноэль до сих пор не обедала. Предложения спуститься в столовую, на чашку чаю и ирландское рагу с морковкой, впрочем, не последовало, зато через четверть часа в палате появились бутерброды с копченой лососиной и охлажденное белое вино.

– У Джона изумительный доктор, правда?
– сказала Ноэль, оборачиваясь к Гэрриет.
– Такой заботливый, внимательный.

– Это только с того времени, как вы здесь, - угрюмо буркнула Гэрриет.
– До вашего приезда он вел себя просто по-свински.

В дверь заглянула одна из сестер, дежуривших в дневную смену.

– Мисс Белфор, я сегодня уже отработала. Скажите… а нельзя попросить у вас автограф?

– Как вас зовут?
– спросила Ноэль, придвигая к себе листок бумаги.

– Рэнкин, сестра Рэнкин.

– Да нет, я знаю, что вы сестра Рэнкин. Я имею в виду ваше имя - как вас зовут подруги?

Сестра Рэнкин смущенно хихикнула.

– Вообще-то я Дороти, но все называют меня Дотти.

“Дотти, с любовью и благодарностью” - размашисто написала Ноэль.

– По-моему, Дотти - прекрасное имя. А представьте, каково мне жить с именем Ноэль. Все ведь помнят

из французского, что “Ноэль” - это Рождество, и каждый норовит отпустить шуточку по этому поводу.

– Я видела все-все ваши фильмы, - подчиняясь внезапному порыву, выпалила сестра Рэнкин.
– Я вас просто обожаю!

– Спасибо вам. Я никогда не забуду того, что вы сделали для моего мальчика.

Фу, какая грубая лесть, подумала Гэрриет.

– Как у вас дела, все в порядке?
– В дверях опять показалась голова доктора Уильямса.

– Все прекрасно, - сказала Ноэль, обращая к нему свои дивные желто-карие глаза.
– Вы чудо, Дэвид.

Ого, уже Дэвид, подумала Гэрриет. Доктор Дэвид Уильяме выглядел в точности как Севенокс в те дни, когда у суки Миттонов бывала течка.

– Бутерброды я, конечно, не осилила, - сказала Ноэль.
– Я сейчас слишком расстроена, чтобы есть. Но вино превосходное. Выпьете со мной немного?

– Пока я на дежурстве, не могу. Но попозже - с удовольствием.

Единственным утешением для Гэрриет было то, что сестра Маддокс чуть не лопалась от злости.

***

Узнав, что Шатти с Уильямом находятся у Пембертонов, Ноэль отправилась звонить.

Когда, после продолжительного разговора с Элизабет, Ноэль вернулась, ее отношение к Гэрриет заметно переменилось к худшему. Кажется, Элизабет порассказала ей кое-что про бал охотников.

Теперь Ноэль, судя по всему, решила направить всю свою энергию на то, чтобы выдворить Гэрриет из больницы раньше, чем приедет Кори.

– Я считаю, что Уильям и Шатти не могут больше оставаться у Элизабет, - заявила она.
– Тем более что у Уильяма режутся зубки, и из-за него весь дом не может спать по ночам. Надо, чтобы вы поскорее их забрали и отвезли домой.

– Но Самми говорит, что ей с ними совсем не трудно, - сказала Гэрриет.
– Я бы хотела побыть с Джоном хотя бы еще одну ночь.

– А вы уверены, что ваше присутствие действует на него благотворно?
– вкрадчиво спросила Ноэль.
– По-моему, все тут считают, что вы - как бы это сказать?
– слишком эмоциональны.

– Но я… люблю Джона, - пробормотала Гэрриет.
– Я очень за него волновалась.

– Все это понятно, но вы не должны забывать, что вы всего лишь…

– Няня, - закончила за нее Гэрриет, чувствуя, как на щеках у нее разгораются красные пятна.

– Совершенно верно, - улыбнулась Ноэль и подлила себе еще вина.
– И сейчас ваша работа состоит в том, чтобы смотреть за Шатти и Уильямом. Идите и поскорее соберите свои вещи. Мой водитель отвезет вас домой - заодно по дороге захватите детей у Пембертонов.

– Но мистер Эрскин поручил мне и Джона тоже. Я уверена, он бы предпочел, чтобы я осталась. Ноэль, видимо, начала терять терпение.

– Мы с Кори женаты вот уже десять лет, и я полагаю, что знаю его немного лучше, чем вы. Так вот, он будет гораздо больше доволен, когда, приехав в больницу, найдет у постели Джона меня, а не кого-то другого.