Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде
Шрифт:
Прежде всего задаемся целью выяснить, кто командует наступающими. Оказывается, начальника нет. Многие явились добровольно с винтовками на звук выстрелов, другие проходили, мимо и приняли участие в перестрелке, часть прибыла из района. Назначаю командиром какого-то старого матроса с «Авроры» и рассыпаю цепь вдоль улицы, даю указание занять окна соседних домов. Наступления пока не вести, но и не давать юнкерам возможности ни на шаг продвинуться вперед. Попытки распространиться и занять плацдарм перед училищем юнкера, оказывается, уже делали, но неудачно. Натиск их был неуверен и крайне слаб. Сейчас они тоже пытались вылезти из-за угла, но сосредоточенным огнем цепи были отбиты.
На время наступает затишье, и лишь одинокие пульки изредка свистят над головой. Обходим всю прилегающую к училищу местность и убеждаемся в энтузиазме осаждающих и прочности кольца, в которое попали юнкера. Орудия все еще нет; брать же юнкеров, засевших
По дороге, уже недалеко от Большого проспекта, встречаю медленно продвигающееся орудие. Оказывается, в пути приходилось несколько раз останавливаться из-за различных неисправностей. Я еще поторопил товарищей, сопровождавших орудие. Несколько дальше мне встретились отряды моряков и кольтистов, направлявшихся тоже к училищу. Во дворе крепости, окруженный большой толпой солдат, стоял броневик «Ярослав». Вблизи он казался еще более избитым пулями, чем давеча. В некоторых местах броня была погнута и в двух или трех даже пробита насквозь; на земле возле броневика виднелись следы крови. Ко мне, протискиваясь сквозь толпу, подошел тов. Павлуновский и сообщил, что пулеметчик, работавший на заднем пулемете, убит, причем пуля попала ему в глаз и вышла навылет. Подробности боя броневика с юнкерами, с его слов, примерно рисовались так.
Броневик быстро подошел к училищу и двинулся вдоль фасада. Много юнкеров толпилось на улице и смотрело в окна; подошедший броневик они приняли за свой и с большой радостью приветствовали криками и взмахами платков (белый броневик, по плану восстания, должен был прибыть действительно на подкрепление к владимирцам). Павлуновский уже собирался предъявить юнкерам ультиматум, как вдруг часть из юнкеров заподозрила неладное и бросилась бежать, другие открыли беспорядочный огонь. В свою очередь, броневик не остался в долгу и почти в упор начал стрелять вдоль по Неве и по окнам училища. Начался невообразимый кавардак, и прошло достаточно времени, прежде чем юнкера опомнились и начали оказывать сопротивление. Сопротивление было довольно стойкое. По словам Павлуновского и шоферов, огонь был настолько сосредоточен, что броня разогрелась под действием града пуль, сыпавшихся на нее. Если добавить к этому непрочность брони (броневик был довольно стар) и то, что у юнкеров оказались бронебойные пули, то положение наших товарищей было далеко не важное. Однако бой продолжался. Одной из бронебойных пуль была пробита броня, но, к счастью, пуля потеряла силу и лишь слегка ушибла шофера. Другие пули попали в пулеметное отверстие, ранили в глаз навылет пулеметчика, который грузно опустился вниз на сидевших там, залив их кровью. Пулемет замолчал, а среди наших товарищей произошло временное замешательство, так что броневик прекратил на несколько секунд огонь.
Юнкера закричали «ура» и бросились к броневику. Пришлось отойти. В этот момент мы как раз прибыли к училищу, повстречавшись с отходившим броневиком. Мы кратко передали Павлуновскому, как обстоит дело.
Даю несколько указаний Павлову по охране крепости и наблюдению за дворцом Кшесинской, информирую Смольный и отправляюсь назад к Владимирскому училищу, Павлуновский снова садится на броневик, где место убитого товарища занимает какой-то новый охотник-кольтист, и тоже едет вслед за нами. Положение за время нашего отсутствия не изменилось, по-прежнему идет перестрелка. Броневику дается задание поддерживать цепь и, курсируя вдоль фасада училища, вести огонь по окнам. Павлуновский занялся установкой уже прибывшего на место орудия, причем подвез его буквально в упор к углу училища со стороны переулка (сажен на десять). Юнкера заметили маневр, открыли сильный огонь по орудию и пытались даже сделать вылазку, но были легко отогнаны огнем броневика и нашей цепью. Часть пулеметных пуль с визгом ударялась о щит и дуло орудия, пролетая роем над головой Павлуновского и товарищей, работавших с ним. Без всякого прикрытия Павлуновский смело расхаживал вокруг орудия, не обращая никакого внимания на пули, и наводил орудие на ближайшее окно, откуда особенно назойливо стреляли юнкера.
Наша цепь, вопреки правилам, осталась далеко позади орудия и должна была прекратить огонь из боязни попасть в своих. Все напряженно следили за работой товарищей у орудия. На улице на время установилась тишина, прерываемая лишь трескотней выстрелов со стороны Владимирского училища. Вот,
Между тем к артиллерийским выстрелам присоединяется ружейная и пулеметная трескотня. Угол училища уже сильно пострадал, юнкера из этой половины перебрались в противоположную сторону и во, внутренние комнаты; стрельба с их стороны заметно сокращается. Даю распоряжение привезти из крепости второе орудие и доставить его с другого конца училища. Приезжает тов. Скороходов, председатель Совета Петроградской стороны. Павловское училище, как я уже говорил раньше, все время державшееся пассивно, но и не соглашавшееся сдать оружие нашим цепям, окружавшим его, очевидно испугавшееся орудийного огня, капитулирует. Новость о сдаче Павловского училища быстро облетает ряды осаждающих и дает приток новой энергии. Местами звучит громкое «ура». Второе орудие быстро прибывает и устанавливается на указанном месте.
В это время приезжает самокатчик и привозит мне сообщение Павлова о том, что ударники дворца Кшесинской собираются идти на помощь юнкерам и ударить нам в тыл. Мчусь в крепость. Громадные толпы стоят у ворот особняка Кшесинской. Выхожу из машины и смешиваюсь с толпой. Среди собравшихся вижу несколько знакомых лиц, товарищей из — крепости; но основная масса — ударники и штатские в котелках и с тростями. Обсуждаются текущие события. Гром пушечной стрельбы встряхнул всех. Вслушиваюсь в разговоры. Ударники настроены против большевиков, некоторые открыто призывают взять оружие и «расправиться с большевиками и прекратить безобразие».
Им в тон радостно умиляются и шипят котелки. Спешу выбраться из толпы в крепость. Совместно с Жендзяном и Павловым решаем немедленно во что бы то ни стало разоружить ударников. Павлов вместе с Трегубовичем уже, однако, успешно выполнили роль парламентеров, идут во дворец с требованием о немедленной выдаче всего имеющегося у ударников оружия. Одновременно с этим по стене крепости в сторону дворца рассыпаем цепь, а к мосту высылаем усиленный наряд кольтистов для разгона толпы. Увидя предпринимаемые нами шаги, толпа почти без всякого сопротивления, если не считать отдельных выкриков, быстро расходится. Джентльмены в штатском удирают в первую голову. Между тем посланные возвращаются из дворца и сообщают нам, что ударники отказываются сдать оружие, так как, по их словам, у них такового нет. Видно, что хотят нас перехитрить и отделаться.
Посылаем вторично, на этот раз с требованием допустить к тщательному осмотру дворца, в случае отказа угрожаем обстрелом. Угроза действует. Выбираем человек 25 кольтистов и во главе с Павловым отправляемся для осмотра дворца. В подвалах обнаруживаем большое количество гранат, винтовок и патронов, а на чердаке пулемет. Командир ударников с наивным видом заявляет нам, что он совсем не знал о существовании найденного оружия. Все найденное отбираем и отправляем в арсенал крепости. Ударники сразу притихают. Объявляем им, чтобы, во избежание всяких недоразумений, они не показывались на улице до полной ликвидации мятежа. Надзор за выполнением этого распоряжения возлагаем на нашу заставу. Между тем Владимирское училище сдается. Орудийный огонь, сдача павловцев и потери, которые юнкера понесли, не могли не сказаться. За несколько минут до сдачи начальник Владимирского училища и его помощник, сняв офицерские погоны, пытаются пройти через нашу цепь, но их задерживают и доставляют в крепость, где им немедленно отводится соответствующее помещение в Трубецком — бастионе. Перелом в нашу сторону наступил везде. Со всех концов поступают сведения о ликвидации мятежа и разоружении ненадежных юнкерских и казачьих частей. Толпы пленных юнкеров двигаются по Каменноостровскому; на грузовиках везут трофеи: оружие и продовольствие, взятые в училищах; всюду слышится радостный смех и веселые прибаутки. Вся эта масса направляется к крепости, исчезает в ее воротах и через минуту заливает крепостной двор. Такой несокрушимой мощью и верой в успех веет от этих пестрых народных рядов, среди которых теряются понурые кучки пленных юнкеров! Революция без труда смела их со своего пути. Хорошо чувствовали себя в эти светлые Октябрьские дни все честные граждане Петрограда. Призрак дождливого, неприветливого и старого октября навсегда исчез для них. Начиналась новая жизнь, и стальные мощные ряды вступили в нее с такой же уверенностью, как в гранитные арки ворот Петропавловской крепости.