Олегархат им. тов. Сталина
Шрифт:
На «верхнем этаже» в теплице были посажены помидоры, то есть овощ, большой популярностью в Корее не пользующийся. Однако я не сомневалась, что когда пойдет урожай, он гнить не останется наверняка: люди в Корее с удовольствием если все съедобное, даже то, что русский человек вообще бы в рот не взял. Впрочем, это вообще дело наживное: когда-то и омары считались едой вконец опустившейся бедноты…
Так вот, помидоры. Их вообще в землю не сажали, а сажали в большие тюки из соломы. Из рисовой соломы, которая была настолько мягкой и нежной, что даже на изготовление пеллет не годилась. А вот если эту солому спрессовать в тюк, то на таком тюке помидоры, оказывается, очень даже неплохо растут. Конечно, их нужно еще подливать правильно, опять же следить за тем, чтобы жрущие соломы микробы всякие хорошо себя чувствовали…
Чтобы все задуманное в этой теплице все же росло и процветало на радость людям, вся она была утыкана датчиками, которые отслеживали температуру, влажность, состав атмосферы
А я тем временем занялась автозаводом в Токчхоне. Вообще-то СССР корейцам выстроил завод, который (работая по советскому графику) мог производить двадцать тысяч грузовиков в год, а если на нем работать будут по корейскому (здесь восьмичасовой рабочий день лишь декларировался пока, причем даже не особо навязчиво), то мог и двадцать пять тысяч изготовить. Мог, но не делал: по куче причин в год на нем выпускалось от семи до девяти тысяч машин. Одной их причин были постоянные перебои с электричеством, но главной, по моему мнению, было то, что там все работали «неправильно». Включая инженеров, которые сумели серьезно так автомобиль «улучшить».
Так как в Корее своего производства алюминия не было, инженеры с завода «Сынри» вернулись к чугунной головке блока цилиндров. Именно вернулись: понимая, что их знаний недостаточно, они обратились к нижегородцам и получили еще «довоенную» документацию на мотор, целиком из чугуна сделанный. При этом мотор заметно «убавил обороты» и «полегчал» на десяток сил в мощности, что было в принципе не критично. Тем более некритично, что в «исходном» варианте мотор прекрасно работал и на шестьдесят шестом бензине. А критично стало то, что местные «инженеры» с пятью классами образования существенно «облегчили» автомобиль, причем «облегчили» в основном подвеску, поставив более слабые рессоры. К этому добавилось отвратительное качество сборки, ведь рабочие-то в основном из простых крестьян на завод набирались, не было других…
Интересно, что для выпускаемой на заводе легковушки (копии «Победы»), местные специалисты свой талант не приложили и машины делались практически такие же, как и в СССР в свое время. Но их и выпускалось-то меньше, чем по тысяче в год, так что меня они не заинтересовали. А грузовики — заинтересовали, в том числе и потому, что я их рассматривала как «экспортный товар», который те же китайцы наверняка с руками оторвут. Поставляя взамен много всякого интересного — но это если завод нормально работать начнет.
Конечно, я не побежала на завод с криком «вы все дураки, а я одна умная и сейчас вам расскажу, как правильно все делать»: такой подход вообще никогда не работает. Но в Токчхон прибыл новый станочный комплекс для изготовления моторов (который, как я узнала, корейцы даже и не просили, это наши, в соответствии с положениями лицензии, решили и у «партнера» производственную линию обновить. А так как комплекс был довольно дорогой (а в соответствии с условиями той же лицензии Корея за него должна была заплатить независимо от того, будут они его использовать или нет), я приехала как бы «помочь разобраться, как линию на заводе поэффективнее задействовать. И насчет 'отсутствия в стране собственно алюминия» тут же вопрос и закрыла, сообщив, что алюминий из головок цилиндров никуда не денется, он навсегда в Корее останется, так что закупки его, тем более по «дружеской» цене, будут только выгодными — а новый комплекс позволит моторов делать уже по полста тысяч в год. Очень нужных моторов, вон, у западного соседа их острая нехватка. Следующим шагом стало информирование заводчан о том, что за моторы китайцы готовы платить, но за комплектный грузовик-то они заплатят гораздо больше, причем — поскольку у них с деньгами туго, платить они будут продуктами и тканями, столь нужными корейским детишкам. Ну а после «воспитательной работы» я занялась оптимизацией работы уже производственной. С упором на то, что «один хороший рабочий с передовой техникой легко заменит полдюжины неумелых новичков», которые — пока передовая техника на завод еще не поступила — прекрасно поработают помощниками этого самого хорошего профессионала. Для чего нужно было пересмотреть в том числе и нормы оплаты труда, причем так, чтобы молодой рабочий в зарплате не потерял и даже немного приобрел, а вот мастер-профи получать сможет уже в разы больше. Честно говоря, мне пришлось очень долго убеждать руководство завода в том, что при общем увеличении расходов на зарплату стоимость готового автомобиля сильно сократится. Ну
Я по заводу первое время ходила только в сопровождении Магай Хён и не могла понять, то ли она переводит мои слова плохо, то ли я слишком уж заумные для среднего корейца вещи произношу, однако взаимопонимание возникало с огромным трудом. Но переводчицы куда как лучше меня знали собственный менталитет — и через две недели к Хён присоединилась и Ри Минчжон, после чего заводчане начали меня понимать буквально с полуслова. Просто потому, что одно дела, когда слова русской советницы переводит «обычная девушка из МИДа», и совершенно другое, когда их доносит капитан Госбезопасности. Разница — просто невероятная, и первый мотор с алюминиевой головкой на заводе был изготовлен уже через две недели. Комплекс станков с ЧПУ еще только готовился к установке, на завод даже советские специалисты, которые его должны были ставить, не приехали — а мотор уже возник. Ну да, всю оснастку для его изготовления еще в пятидесятом на завод-то привезли, и ее где-то на складах бережно всю сохранили. А где на заводе взяли алюминий… впрочем, для «Побед»-то у них запас наверняка имелся, а в СССР его можно приобрести вообще сколько угодно. Ну а мне на будущее точно в список важных особенностей менталитета нужно добавить, что офицеры госбезопасности тут считаются непревзойденными педагогами, способными кому угодно что угодно объяснить…
Еще на заводе начали, оказывается, делать и корейские копии КрАЗа, которые тоже получались весьма средненькими по качеству, да и план по их выпуску не выполнялся просто катастрофически, так что мне пришлось тут впрячься по полной. Прошлась по всем цепочкам производства, внимательно обсудила с мастерами причины постоянно возникающих сбоев в работе. И практически случайно выяснила, что одной из причин как плохого качества сборки, так и существенных задержек было то, что «в целях экономии» простейший инструмент вроде отверток и гаечных ключей тут использовался «максимально эффективно»: одним и тем же ключом привинчивали, допустим, гайки на моторе и колеса на сборочной линии. Не одинаковым ключом, а тем же самым, который постоянно таскали с места на место. Ага, зато ключ «эффективно использовался» полную смену без простоев — а то, что простаивали рабочие, было куда как менее важно: рабочих-то много, а ключ — вообще один!
Если уж начистоту, то ни инженеры, ни рабочие завода «Сынри» идиотами не были. Но за утрату инструмента их, причем с снизу до самого верха, наказывали, в том числе и материально — так что если какой-то инструмент ломался (а инструменты ломались постоянно, у них судьба такая), об утрате «наверх» не докладывалось, и для того, чтобы работу все же можно было выполнить, использовались «горизонтальные связи» между начальниками участков и простыми рабочими. Я, конечно, издать постановление о прекращении такого безобразия права не имела, все же моя роль тут была лишь «полезные навыки распространять», но вот у той же Ри Минчжон свои рычаги имелись — и приказ по заводу о том, что о поломке любого инструмента нужно немедленно докладывать по инстанциям вплоть до директора завода, появился через день после того, как я этот момент выявила. Ну а с моей стороны на завод поступил новый и очень нужный «инструмент»: полный заводской комплект вычислительных машин, необходимый для того, чтобы информация с любого участка оказывалась на экране директора или главного инженера сразу после наступления какого-либо события. То есть я такой комплект просто заказала, а по приказу товарища Ким Ирсена двенадцать прошлогодних выпускников Пхеньянского университета сели на самолет и отправились в Москву. В институт к Сереже отправились, для того, чтобы систему контроля документооборота перевести на корейский язык. Работы им сделать предстояло очень много, ведь нужно было не просто «перевести слова на корейский», но и разработать новые знакогенераторы (не ахти какая сложная, но все же работа), а так же разработать новую раскладку клавиатуры под корейский алфавит (в котором я насчитала «букв» даже больше сорока штук, причем не была уверена, что посчитала их все), а так же придумать и воплотить новые кодовые таблицы: «переводить» языки программирования я даже и не предполагала. Так что я, поделав отправляющимся парням удачи и подумав, что Сережа меня наверняка захочет при возвращении за новое задание слегка так поколотить, продолжила «окучивать» товарища Ким Ирсена на предмет внесения некоторых «изменений и дополнений» в чучхе. И прежде всего, в принцип «опоры на собственные силы», чему внезапно мне сильно помогло изменение в производстве мотора для грузовика. Потому что товарищ Ким точно знал, что «отечественного алюминия» в Корее нет и в обозримом будущем не предвидится:
— Вы знаете, товарищ Сталин неоднократно говорил, и даже писал в своих работах, что пролетариат, строящий социализм, не просто может, но и должен пользоваться зарубежным опытом, даже опытом капиталистов. Технологическим опытом, мы просто должны технологию эту использовать не для обогащения отдельных капиталистов, а для блага всего народа. И это, я считаю, совершенно правильно…
— Совершенно справедливо, и мы очень благодарны Советскому Союзу за помощь в том числе и в освоении капиталистических технологий.