Олегархат им. тов. Сталина
Шрифт:
— Привет, Светик, все цветешь? И все больше, как я вижу, расцветаешь: мне кажется или ты на самом деле уже килограмм десять сбросила?
— Пока в основном с морды лица сбросила, но, надеюсь, до весны похудею достаточно, чтобы на пляж выйти не стыдно было. Мне Лена в этом сильно помогает.
— Я слышал, что ты с ней и ее девушками настоящие бои устраиваете. И я это не одобряю: не должны женщины драться, их защищать мужчины имеются. Но это мое сугубое мнение, а теперь рассказывай, зачем я тебе так срочно понадобился, причем по теме, которую по селектору обсудить нельзя.
— Темы у меня все те же: как бы денежку лишнюю не потратить. А тут у меня время свободное выкроилось, и я подсчитала: ту же Песочную АЭС мы целиком на сэкономленные
— Так… немного — это сколько?
— Ну, на постройку опреснительной АЭС в Шевченко хватит.
— Даже так? Тогда ты мне чайку налей, и… что там у тебя нынче к чаю? А за чаем мы все в деталях и обсудим.
— Рассказываю для начала в самых общих чертах: станция Песочная обойдется стране в миллиард с небольшим.
— Так уж и с небольшим!
— Но всяко меньше двух, так что не перебивайте. Если вы помните, сейчас киноактерам и режиссерам гонорары за каждый показ фильмов уже не платятся.
— Вспомнила бабка как девкой была! Уже сколько лет-то это безобразие прекращено!
— И вот тут я с вами полностью согласна: безобразие это. Но вот за каждое исполнение музыки и песни, подчеркиваю — за каждое, даже если исполняет оркестрик в сельском ресторанчике — композиторам и поэтам-песенникам гонорары выплачиваются. Причем выплачиваются, даже если они музыку и слова придумывали по заказу, для фильма, например, и им уже эту работу оплатили.
— Я понял, что ты придумала…
— Еще нет. Точнее, не все поняли, но первая часть предложений у меня именно такой будет: за произведения, которые были созданы по заказу государственных учреждений, кроме оплаты собственно выполненной работы больше никаких отчислений не проводить, а признать эти произведения всенародным достоянием.
— И много мы на этом сэкономим?
— По музыке и песням немного, чуть больше одного миллиарда рублей в год.
— Ого!
— Это еще не «ого», а так, затравка. Перехожу ко второй части нашего балета: я предлагаю этот же подход использовать для любых произведений искусства и культуры. То есть не только для песен, а для любых, скажем, текстов: написал писатель книжку, гонорар получил — и все, может быть свободен: ему государство работу оплатило и больше ничего ему не должно. И на этом страна сэкономит уже не один миллиард: я специально статистику собрала, и у нас каждый, точнее почти каждый писатель сначала на одну книжку авансов получает в среднем свыше десяти тысяч, затем потиражных часто десятки тысяч, а потом многие десятки тысяч он получает чуть ли не до конца жизни…
— Ну, это если книги его переиздаются.
— Вы сильно удивитесь, узнав, что чтобы книгу издать и тем более переиздать писатель разным редакторам и прочей окололитературной шушере взятки дает в размере многих тысяч рублей? Не все, но очень многие писатели так делают, у меня есть уже готовый списочек примерно рыл тысячи на полторы.
— Но если мы отменим гонорары, то они и писать перестанут…
— У нас в стране поголовная грамотность, много людей не только читать, но и писать умеют. И довольно многие из них весьма талантливы — но вот шансов свои книги издать у них и нет. А отвалят эти литературные дармоеды, шансы у них появятся и писателей в стране только больше станет. Потому что не будут издательства за взятки всякое дерьмо миллионными тиражами печатать… да, для этого нужно будет и потиражный гонорар сделать одноразовым и от размера тиража почти независящим. И ту же самую систему для драматургов тоже ввести нужно.
— Ну, допустим…
— Но главное, нельзя вообще ни копейки платить всяким националам за то, что их творения профессиональные переводчики на русский переводят. Переводчику за работу платить нужно, причем много — если переводчик хороший, а тому, кто что-то там написал на языке тумба-юмба, пусть платит тумбаюмбский отдел культуры.
— А это почему? — очень «подозрительным» голосов спросил товарищ Патоличев. — Ты хочешь у нас
— Нет. Но националы пишут в основном ерунду всякую, ее в произведения литературы как раз переводчики и превращают. А поощрять создание разного дерьма просто потому, что дерьмо это пропитано каким-то национальным духом… Дерьмо — оно дерьмо и есть, независимо от того, какой национальности был его творец. Но это я говорю всего лишь как далеко не лучший ценитель всякого прекрасного, а вот как первый Зампредсовмина к этому добавляю вот что: на гонорары «национальным творческим кадрам» мы сейчас тратим в год почти два миллиарда. То есть всего разным, извините на нецензурщину, творцам страна просто так, ни за что буквально, ежегодно выплачивает чуть больше пяти миллиардов рублей.
— Хм… никогда такими подсчетами не занимался…
— Вы просто не рожали и не кормили, у вас времени свободного не было такие вещи подсчитывать.
— Понял, наберу в аппарат побольше умных девиц, замуж недавно вышедших и лучше всего сразу уж в положении, рассмеялся Николай Семенович. — У тебя всё на сегодня?
— Смеетесь? Я только начала, — улыбнулась уже я. — Так что берите еще тортика, устраивайтесь поудобнее…
— А ты что торт не берешь?
— У меня диета! Так что съедайте его быстрее, чтобы меня вид его не раздражал… так, на чем мы остановились? Ах, да…
— А вкусный у тебя торт, где купила?
— Нигде, это Ника такие делает.
— Рецепт дашь? Попрошу жену испечь.
— Его Ника не печет, кроме нижнего коржа: тут просто крем и желе с разными сиропами, и ягоды свежие.
— В ноябре свежие ягоды?
— Под Ряжском теплицы выстроили, там какие-то ягоды африканские, что ли, выращивают и клубнику ремонтантную. Ну и мне понемногу присылают… но мне, пока кормлю, даже их есть нельзя! Так я об чем: у нас в стране полсотни тысяч кандидатов и докторов всяких искусствоведческих наук, изучающих, в какой позе и где Лермонтов мцырей конрапупил или Пушкин с Анной Керн развлекался. И вот им страна в виде надбавок за звание ежегодно выплачивает более трехсот миллионов рублей. Я предлагаю всем искусствоведам эти надбавки снять нафиг, и выплаты эти оставить только настоящим ученым: врачам, учителям, инженерам и так далее. А еще было бы неплохо вообще всех этих лермонтоведов разогнать: пусть на стройки идут, реальную пользу Советской стране приносят, а знание того, сколько баб… о чем думал Пушкин, когда писал свою какую-то бессмертную строку, кроме вреда никакой пользы стране не приносит. Пусть эти искусствоведы хотя бы в библиотеки сельские библиотекарями работать отправятся!
— Вот послушаешь тебя — и сразу за культуру обидно становится. А в цифры вникнешь — и обидно становится уже за весь советский народ… У тебя эти цифры на бумажке уже выписаны?
— Вот, держите, проект постановления по авторским правам на музыку и песни, отдельное постановление по литературе и отдельное — по драматургии. И постановление насчет искусствоведов…
— Светик, а ты Нику не можешь попросить, чтобы они и для меня тортик такой сделала? Очень вкусный, только маленький… был. А постановления мы твои с Пантелеймоном Кондратьевичем еще обсудим — он точные цифры любит. Но принимать их не станем: все же праздник, зачем стольким людям под праздник-то настроение портить? Так что примем мы их под Новый год…
Вот чем мне нравилось руководство Николая Семеновича, так это тем, что у него «национальный вопрос» вообще не стоял. Ему было плевать на национальности, важно было лишь как человек работал. А товарищ Пономаренко, напротив, к вопросам национальностей относился весьма трепетно: малейшая попытка хоть как-то обеспечить любые привилегии для кого-то по признаку национальности по партийной линии каралась беспощадно. Ну а так как партия в СССР по сути дела контролировала весь «аппарат» вплоть до заместителей районных администраций и руководства всех госпредприятий с числом работников свыше десятка…