Олегархат районного масштаба
Шрифт:
— А, вы об этом? Я не разрабатываю, я ее уже сделала, а сейчас под нее делают аппаратуру во Фрязино…
Когда есть вычислительные машины, выполняющие по двадцать миллионов операций в секунду, то системы несимметричного шифрования становятся банальностью, так что я на домашнем компе программу написала буквально за неделю. Не от безделья: фрязинцы как-то в разговоре заикнулись о заказанной им авиаторами системы распознавания «свой-чужой», ну а я же не могу удержать в себе ценные знания! Поделилась с ними, поспорила на предмет возможности несанкционированной дешифровки сообщений, Сережу привлекла на предмет составления строгого математического доказательства своей правоты, затем с ребятами из Фрязино мы придумали простенький протокол обмена самолета с Землей (или с истребителем). Прикинули требуемых характеристики
— То есть такая система шифровки существует? И ее можно использовать, например, при передаче сообщений по открытым каналам связи? Например, для связи с зарубежными посольствами или…
— Это вы очень вовремя напомнили, а то я об этом — то есть о посольствах и прочих зарубежных… заведениях что-то забыла. Хорошо, вы мне просто скажите, сколько вам таких устройств нужно будет.
— Но они, как я понял из доклада, основаны вот на таких больших машинах? — он показал рукой на стоящий в кабинете комп. Пока еще все же до «персоналки» из будущего явно не дотягивающий: агрегат больше напоминал по размеру двухтумбовый письменный стол со стоящим на нем телевизором.
— Нет. То есть и тут эти программы использовать можно, но если делать специализированный аппарат только для связи, то он поместится даже в корпус от «Пионера». Больше скажу: поместится в «Пионер», не мешая приемнику радио принимать. Только к нему нужно будет клавиатуру приделать, но я знаю, как такую сделать, чтобы она в сложенном виде выглядела как портсигар. Вот только сигареты в ней хранить не получится, хотя… Я еще подумаю над этим.
— А как скоро вы сможете…
— А вот это уже не ко мне вопрос. То есть про клавиатуру ко мне, и ее я смогу где-то через пару месяцев вам показать, а вот все остальное — эти вопросы нужно задавать в НИИ-160. Но там ребята стараются, только что в институте не ночуют, думаю, что быстро свою часть сделают. А потом уже на пару месяцев их поделки и в приличные устройства мои инженеры воткнут.
— Что вы имеете в виду под приличными устройствами? Я думаю, что для посольств…
— Во Фрязино сейчас разрабатывают схемы… техпроцесс изготовления схем для установки аппаратуры в самолеты и ракеты зенитные. И у них требования к устройствам довольно специфические: например, после того, как оно отработает, устройство должно самоуничтожиться так, чтобы враги даже не поняли, что такое вообще существовало. Но вот микросхемы там будут… обыкновенные, и вот куда их втыкать чтобы они после работы не взрывались, превращаясь в щепотку пыли, всяко придумать придется. Это несложно, но думать до того, как схемы живьем появятся, просто не над чем.
— Я понял. Значит, через месяца четыре…
— Для ношения в карманах. А в посольства можно просто вычислительные машины привезти и алгоритм использовать сразу после того, как они машины включат. Ну а за секретность узлов связи пусть там отвечают специальные люди.
— А специальных людей учить долго?
— Если человек в школе смог четыре класса закончить и научился сам приемник или телевизор включать, то минут пятнадцать его обучать придется. С этим вопросом все? Еще о чем-то вы хотите спросить?
— Ммм… да. А почему вы о возможностях такой шифровки раньше Елене Николаевне не рассказали? Ведь мы могли бы…
— Не могли. Процесс выглядит довольно просто, но без вычислительных машин, считающих со скоростями в сотни тысяч операций в секунду, его использовать невозможно, ведь там приходится буквально на каждое слово многие тысячи вычислений проводить, причем не самых простых. А одна ошибка при шифровке — и все, расшифровка становится невозможной. Так что и говорить об этом, пока у нас машины не появились, смысла не было — а вот когда они появились… я просто забыла об этом. И не вспомнила, если бы фрязинцы не пришли ко
— Но обычно задачи ставите вы…
— От задачи зависит. В данном случае вы поставили задачу, а я как раз оказалась специалистом по ее решению. Пока — почти единственным, ее сейчас разве что Сережа… муж мой тоже смог бы решить. А к следующему Новому году, после того, как в МИФИ специальный курс студентам прочитают, специалистов будут уже десятки. Но вы ждать не хотите, и я смысла ждать не вижу… и мы задачу решили. Вместе ее решили. А теперь просто ждем, пока рабочие ее не воплотят в конкретные предметы.
— Понятно… Светлана Владимировна, а вы не могли бы мне как-то кратко рассказать, почему вы считаете, что зашифрованное сообщение нашим врагам невозможно расшифровать, даже если они получат ключ? Совсем кратко, без влезания в дебри математики…
— Ну, если кратко… Тут специальным образом формируются два ключа, один назовем открытым, а другой — закрытым. Оба ключа связаны друг с другом специальным образом, но детали связи пока опустим, достаточно того, что зная один ключ второй вычислить невозможно. И вот первый ключ говорит программе шифрования, какие части сообщения нужно просто отбросить — но они, эти части, теряются безвозвратно и имея этот ключ невозможно сказать, что же было отброшено. А вот второй ключ, закрытый, он как раз определяет, какие части при шифровании первым ключом были отброшены, что позволяет сообщение расшифровать. Но не любое, а зашифрованное только определенным открытым ключом. И прелесть данного подхода в том, что количество уникальных пар таких ключей на много порядков превышает число атомов во Вселенной.
— Не совсем понятно, но общая идея уже ясна. Спасибо, извините, что побеспокоил… так когда можно будет ваши программы начинать использовать в посольствах?
— Думаю, что уже в ближайшие дни. А кстати, если в систему добавить компоненты, которые в Брянске делают для немецких цветных телевизоров, то можно таким же образом и звук передавать. Речевые сообщения, например…
Результатом визита товарища Судоплатова ко мне стал полный срыв планов по развитию сетей: всех доступных программистов пришлось срочно перебрасывать на решение задач по шифрованию данных. Потому что я-то программы подготовила для быстрого шифрования с тридцатидвухбитными ключами: в бою на дешифровку сигнала «свой-чужой» времени и так не хватит. А вот для работы с серьезными сообщениями… И все наличные программисты стали писать программы для систем с ключами по килобайту: во-первых, такие враг действительно не расшифрует, а во-вторых, даже если они программу и сопрут каким-то способом, то у янки сейчас просто компов, которые такое шифрование обеспечить могут, нет. То есть есть, но я-то имею в виду «за разумное время».
А «доступных программистов», причем не просто математиков, способных написать расчетные программы, а людей, понимающих специфику устройства компов, было очень мало. Но, к счастью, было достаточно инженеров, которые эту «специфику» прекрасно знали — и еще до Нового года мои «домашние» машины присоединились (не по интернет-протоколам, а буквально напрямую, по отдельному коаксиальному кабелю) к Комитетской «большой» машине, то есть к установленному там кластеру из двухсот пятидесяти машин-транспьютеров. Откровенно говоря, вся вычислительная мощь этого монстра меня в принципе не интересовала, но вот то, что каждый элемент этого кластера содержал по четыре диска емкостью уже по двадцать два с чем-то мегабайта, мне было более чем интересно. А вот как по всем этим дискам ползать, чтобы извлечь именно ту информацию, которая требовалось в данный момент — эту задачу решали товарищи из ВИНИТИ. Не «временно приписанные», а штатные сотрудники института, и определенных успехов на этом поприще они достигли. Правда, отлаживали они свою систему на забавных «тестовых данных» — и я с огромным удовольствием вывела себе на экран какой-то рассказ про патера Брауна…