Олегархат районного масштаба
Шрифт:
В разговорах с дедом Игнатом мой дед периодически сокрушался, что, мол, «дед не отдал команду, а то все могло бы пойти совсем не так» — и я у него спросила, о ком это они говорят, ведь сами оба давно уже дедами стали. От ответ меня немного удивил:
— Это создатель и руководитель нашей группы. А «дед» — это его кодовое имя, позывной, если хочешь, у него такой был.
— Берия?
— Берия даже не знал о том, что группа существует, у него совсем другая работа тогда была.
— Судоплатов?
— Павел Анатольевич о существовании группы знал, но и он не знал кто в нее входит. Мы подчинялись напрямую нашему начальнику… то есть должны были подчиняться в случае получения команды на реализацию какого-то из планов.
— Каких планов? — не удержалась я и дед мне про
К самому Лаврентию Павловичу дед мой относился без особого уважения, точнее даже, он считал, что именно Берия инициировал развал СССР:
— Пока Сталин его держал в узде, он много полезного для страны сделал. Очень много, и, по большому счету, сейчас и Россия-то существует благодаря тому, что делал Лаврентий Павлович. Но за несколько месяцев после убийства Сталина он такого натворил! Вся его «коренизация», когда в республиках местных нацистов наверх вытащили, стала началом развала страны. Единственный, кто мог бы все это отменить, был Пономаренко, да и то если бы он вместе с Булганиным начал чистить наследство этого мингрела, но их Хрущев так технично задвинул…
И о том, что Берию убили летом пятьдесят третьего, дед нисколько не сожалел, точнее, сожалел, что этого раньше не случилось. Но все же он считал (и в «плане четырнадцать» это особо оговаривалось), что Лаврентию Павловичу просто не нужно было давать власть, а использовать его исключительно для руководства оборонными проектами — но что случилось, то случилось. Но тогда я даже не задумывалась, от каком «деде» шел разговор — а Павел Анатольевич все же о «спецгруппе» знал, вероятно, побольше, чем предполагал мой дед…
Но переубеждать я его точно не собиралась: рассказывать о том, как я в этом мире появилась, у меня желания не было ни малейшего. А вот его помощь в реализации моих уже планов мне точно понадобится. Уже понадобилась: получилось «протолкнуть» через Совмин идею о том, что «программы — это очень дорого». А это проделать без его помощи вряд ли бы удалось.
По вполне «очевидным» причинам: «операционную систему» для моих «маленьких машинок» разработали полностью за три с небольшим месяца четверо молодых парней. А то, что система вряд ли была сложнее, чем в свое время первая версия CP-M, никого не интересовало. Первый транслятор с АЛГОЛа написала за несколько месяцев, причем вообще не в профильном институте, команда из четырех человек, мне уже были известны по крайней мере три различных версии компилятора ФОРТРАНа, причем одну написал человек вообще в одиночку, причем за пару месяцев и в «свободное от работы время». Так что руководству страны казалось, что «программы пишутся быстро и легко» (и, соответственно, очень недорого). Но когда Павел Анатольевич сказал, что «они не правы», с ним просто никто не стал спорить: раз он сам следит за отраслью, то наверняка знает вопрос лучше всех прочих.
Однако Павел Анатольевич этого тоже не знал, просто был достаточно умным для того, чтобы понять: у самого него знаний, чтобы оценить масштабы задачи, нет и не будет, но есть профессионалы, которые это проделать могут — и вот этим профессионалам следует доверять. И раньше он доверял Лене, а в свете «новых знания» решил, что и я тоже его доверия достойна. Немного некузяво получилось с тем, что его я хоть и случайно, но обманула, но уж себе я этот мелкий грех прощу. Тем более, что и «согрешила» я не ради личной выгоды, а ради выгоды сугубо государственной…
А для выгоды личной я использовала совсем другие возможности. Все три швейных фабрики были организованы как «производственные артели» при предприятиях Комитета, которые просто «арендовали временно свободные площади». И я во всех трех артелях участвовала «личным капиталом»: на последние «авторские» приобрела для них швейные машины. Такая правовая форма мне была нужна вовсе не для того, чтобы в этих артелях три дополнительных зарплаты получать, а исключительно потому, что артелям госструктуры не могли указывать, что им следует производить. Сегодня они плащи из синтетики и штаны из дерюги шьют, завтра могут
Да и деньги лишние никогда лишними не бывают. Вот был у меня в Благовещенске небольшой завод, который делал небольшое количество моторов для небольших самолетов — и вдруг он остался без заказов. Студенты, в особенности студенты из МАИ, да под руководством товарища Мясищева, всегда пытаются бежать впереди паровоза — и в марте выпуск МАИ-10 в Волоколамске прекратился. Потому что советская промышленность начала выпуск новых, совершенно турбовинтовых двигателей мощностью в четыреста сил и весом в районе центнера (товарищ Кузнецов постарался) — и на свет появился МАИ-12ТД. То есть сначала МАИ-10ТД, но мощи двигателя хватило, и студенты свой самолетик на полметра удлинили, но теперь продукция Благовещенского моторного стала невостребованной. А ведь моторчик-то был очень хорошим!
Про новый двигатель и планы перевода основного самолета «Местных авиалиний» на керосин я все же заранее знала и определенные действия предприняла, так что у меня все уже было готово. На бумаге готово, а для воплощения «бумажной модели» в реальное железо были нужны три вещи. Все те же три, правда в слегка доработанной версии: требовались наличные деньги, чтобы платить строителям, безналичные деньги чтобы закупать необходимые стройматериалы и еще какие-то деньги, чтобы стимулировать тех, кто эти стройматериалы будет поставлять. И с материалами оказалось проще всего: в Благовещенске (как и в Приозерном) уже были «свои» кирпичные заводы, имелись и «свои» цементные производства (небольшие, только для «местных нужд»), а при заводах работали и деревоперерабатывающие цеха, в которых можно было изготовить и рамы для окон, и двери, и паркет. Хуже было с сантехникой, но ее как раз было несложно приобрести у буржуев: денег буржуйских было много, и через ведомство товарища Патоличева все необходимое в этом плане те же финны с удовольствием и в любых количествах поставляли. А плохо было, сколь ни странно, с батареями отопления — но и тут специфика советского народного хозяйства мне прилично помогла: уже заработала (хотя и не в полную сила) Братская ГЭС — но оказалось, что то, для чего она строилась, стране больше не требовалось, и «ненужное» электричество пустили на производство алюминия. И алюминия стало действительно много — а вот сразу найти для него применение не получилось, так что получить этого алюминия столько, сколько мне потребовалось для собственного производства алюминиевых батарей, труда вообще не составило. А то, что страна осталась без алюминиевых ложек и кастрюль, меня лишь порадовало: все же такая посуда, мягко говоря, не очень полезна для организмов, а нержавейки в стране тоже определенный избыток образовался…
Помощь (и моральная, и даже материальная) от КГБ — это, конечно, здорово. Но после того, как я к началу марта «подбила бабки», стало понятно, что на все мои планы финанса-то и не хватает. Даже невзирая на то, что стройматериалы мне доставались «почти бесплатно», не хватает — и строительство «домов-телебашен» началось только в Благовещенске и в Ряжске. По хорошему, здесь и Благовещенск в число приоритетных мест для такой постройки не входил, но Оля распределилась в Уфу, на местную фармацевтическую фабрику, и провела среди меня серьезную такую программу по лоббированию «родного города». В том числе и потому, что Уфимский фармзавод явно запланировал строительство филиала именно в Благовещенске, а Оля очень хотела «вернуться в родной город».Так что пришлось пойти на поводу семьи… потому что на самом деле мне было безразлично, в какой очередности эти башни ставить. А вот ставить их одновременно оказалось просто невыгодно: для отливки бетонных частей здания были нужны не самые дешевые опалубки, причем опалубки многоразовые, так что имело смысл дома строить по очереди. К тому же на первых строители опыта поднаберутся и последующие будут строить гораздо быстрее.