Олегархат районного масштаба
Шрифт:
К тому же, согласно моим планам в Благовещенстве уже в следующем году возникнет острый дефицит жилья… может быть, так что и перестраховаться не мешает — а вот в Красном Холме, где постройка такого дома была бы в приоритете, не было производства нужного кирпича, так что сначала требовалось кирпичный завод там сильно модернизировать. Тоже дело не особо долгое… после того, как нужное оборудование поступит — но в СССР такое делалось на одном-единственном заводе (и очень медленно), а проклятые империалисты требовали за него слишком уж много денег. Так что снова пришлось выкручиваться, и выкрутасы мои очень много народа порадовали.
Потому что после анализа отечественных возможностей я пришла к странному выводу: нужное для современного кирпичного завода может сделать завод турбинный, например
На турбинном заводе (любом турбинном заводе) самое узкое место — это изготовление турбинных лопаток. То есть там есть и куча других довольно узких мест, но изготовление лопаток настолько узкое, что там даже боком не просунуться. Однако я решила туда ни боком, ни каком не соваться, а просто помочь товарищам узость эту расширить. И над этим у меня уже почти полтора года упорно работали две немаленьких группы инженеров (которые, вообще-то, о турбинном производстве и не думали) — да и я, когда запускала программу, думала совсем о другом. Но раз уж так планеты сошлись (или звезды сложились — не знаю, как правильно сказать), то грех было не воспользоваться моментом. Так что я пригласила в гости главного инженера Калужского турбинного, вместе с главным технологом пригласила, и без долгих предисловий отвела их в одну из своих лабораторий.
Товарищи попались вежливые и очень терпеливые: они спокойно и, главное, молча смотрели, как один из моих инженеров пытается изготовить что-то, напоминающее турбинную лопатку (совсем маленькую) на очень немаленьком станке. А когда он закончил, один из них поинтересовался:
— Вы хотите предложить нам закупить этот ваш станок?
— Да что вы! Нет, конечно, не хочу я вам ничего предлагать. Я просто стою тут и жду, когда же вы броситесь ко мне в ножки и начнете умолять вам такие станки поставить за безумные деньги.
— Странные у вас ожидания… — с «вредной» улыбкой на губах начал было второй, но договорить не успел: мой инженер поставил на станок новую заготовку и нажал кнопку «пуск». А через три минуты снял готовую деталь, поставил еще одну заготовку и процесс повторил, а я, наконец, объяснила товарищам, зачем я их, собственно, пригласила:
— Это станок с программным управлением, его работой руководит вычислительная машина. Сначала оператор показал машине, что и как он хочет произвести, машина все его действия зафиксировала, пересчитала, оптимизировала — и теперь станок безо всякого вмешательства человека будет делать абсолютно одинаковые детали раз в десять быстрее самого лучшего рабочего-станочника, причем одинаковые с точностью до микрона. Если есть желание, вон там микрометр лежит, можете в этом сами убедиться.
— Светлана Владимировна, нам тут на колени перед вами падать или в другое место пойдем?
— Ну так вот, — продолжила я, когда мы уселись поудобнее у меня в кабинете, — это всего лишь экспериментальный станок. Чуть позже… примерно через год, а может и через полгода, хотя насчет последнего я совершенно не уверена — к станку будет приделан робот, который будем сам менять заготовки и, главное, автоматически менять инструмент. Да и подготовка программ уже не потребует ручного изготовления демонстрационной детали. Но это — дело будущего, хотя и не самого далекого…
— Нам и в нынешнем виде…
— А сейчас мне срочно будут нужны вот такие глиномешалки со шнековыми податчиками. И как только вы мне скажете, что два таких агрегата я огребу до конца лета, то сразу сможете этот станок себе заворачивать, причем вместе с инженером-оператором. Оператора вам придется все же вернуть, а станком можете пользоваться пока не надоест… точнее, пока мы вам полный автомат вместо него не поставим.
— То есть эти глиномешалки вперед?
— Нет, мы просто договариваемся и затем верим друг другу на слово. Вас такой вариант устроит?
— Да.
— Вот и отлично. Это договор, читайте его внимательно и подписывайте. И учтите: я в Госплан о том, что вы турбинные лопатки в десять
Глава 10
Работа — это, безусловно, очень важно. Но теперь до меня дошло, что люди работают, чтобы им хорошо жилось, и хорошо жилось именно в семье — так что я с начала года почти всегда обедать домой ходила, а после окончания рабочего дня в конторе никогда не задерживалась. И даже повесила у входа в холле Комитета плакат: «кто не успевает сделать работу в рабочее время, тот просто не умеет планировать свою работу!»
Не сказать, что это сильно помогало инженерам, работающим в Комитете — все же довольно многие задерживались, но задерживались все же не в офисах, а в лабораториях: там иногда отдельные эксперименты и сутками шли. Но в целом народ старался все дела заканчивать вовремя, а при работе в вечерние смены и на развлечения время находил, для чего а каждом этаже были устроены комнаты отдыха с телевизорами. А по телевизору можно было уже очень много интересного посмотреть. Во-первых, в Москве передачи шли уже по пяти каналам, причем один был «детский» — правда он работал только с семи до девяти, но в это время по нему показывали какие-то детские фильмы и передачи каждый день заканчивались мультиком. Еще один канал был строго образовательным, для школьников в основном, по нему крутили разные учебные и просто «научно-популярные» фильмы, а днем специально обученные дикторы давали зрителям курсы иностранных языков. И все передачи были цветными!
И Васе это очень нравилось. Мы с ним только мультики, правда, смотрели (по десять минут перед сном), но сейчас мультики были очень хорошие. Добрые и веселые: например, только Сутеевских на Союзмультфильме, как я выяснила, было уже снято больше полусотни — и это только «для самых маленьких», но мультфильмов много было и для детей постарше, и даже для взрослых. То есть все же не «18+», а что-то вроде «Истории одного преступления» Хитрука, и кстати, Федор Савельевич оказывается уже почти пятнадцать лет мультфильмы снимал, а правительство Булганина-Пономаренко денег «на культуру» не жалело и московская студия мало что получила великолепное новое здание и лучшую (в том числе и зарубежную) аппаратуру, так еще и количество художников, на ней работающих, поражало воображение. А ведь Союзмультфильм был далеко не единственной студией мультипликации…
И я с некоторым удивлением как-то увидела в телевизоре мультик «для детей младшего и среднего школьного возраста», снятый «Приозерской детской студией мультипликации при Приозерском Дворце пионеров»! И у меня сразу же появились определенные вопросы к деду, который сейчас Приозерском и заправлял… впрочем, я пока решила их не задавать: у меня слишком много было дел сугубо семейных. Хотя…
Вот странно: Василий Семенович Сергачев был тут у меня единственным по настоящему родным человеком, но вот для Василия Степановича Соболева я была непонятной совершенно чужой девчонкой, почему-то назначенной его начальницей и творящей всякую пургу. Ну да, ту самую, которой меня научил когда-то Василий Семенович — и вот это, я бы сказала, взаимное непонимание и заставляло меня относиться к деду максимально отстраненно. То есть я ему его же мысли изложила, но заниматься мелочными проверками того, как он все это переварил и что, собственно, в родном городке сейчас творит, я считала совершенно для себя недопустимым. Ведь когда начальник тебе не доверяет и проверяет каждую сделанную тобой мелочь, то любое желание сделать что-то получше пропадает напрочь — а зачем мне родного деда-то инициативы лишать? Тем более, что у него и семья своя была уже, и мысли именно свои имелись, скорее всего с моими (да и с его же из «прошлого будущего) не пересекающиеся: ведь мир-то изменился и многое из того, что 'раньше» было актуально, утратило смысл, а многое другое и смысл обрело, и возможности воплощения в жизнь. Та же пионерская студия, например: мне что-то подобное и в голову придти не могло, а он ее организовал и всем нужным обеспечил. Именно он: без его прямого указания в Приозерном никто даже пукнуть, наверное, не посмел бы…