Олень
Шрифт:
Понятно дело, что для того чтобы объехать все Штормовые земли нужна не одна неделя, так что я ограничился только своей вотчиной. То есть землями, которыми правлю непосредственно, а не через вассалов.
Но вотчина Баратеонов и сама по себе тоже немаленькая — вытянувшись вдоль Залива Разбитых Кораблей, она занимала территорию, которая если и уступает Московской области, то не сильно. Места здесь распрекрасные: смешанный лес, плодородная почва, речушки всякие, здесь же восточный край Красных гор, конец (или начало), огромного каменного хребта… хребта весьма старого, а оттого часть его не так уж и высока, зато богата разными рудами да камнями. Хотя, если посмотреть ближе к Дорну, горы всё ещё высоки и труднопроходимы.
Народ здесь суровый, но справедливый. Черноволосые, в основном, широкоплечие, трудолюбивые, что, в общем-то, и не мудрено. Люди живут общинами и занимаются в основном ремесленными промыслами. На земле тоже работают, ноооо… так, чисто
За неделю с небольшим мне удалось посетить все более или менее значимые места. Лесопилки с речными приводами, рядом с которыми расположены приличных размеров склады, где сушится корабельный лес в течении нескольких лет. Пеньковые и канатные мануфактуры, коих тут целых две. Железные шахты, картели углежогов, несколько небольших разрезов с уже каменным углем, коневодческие фермы, многие из которых размерами с хороший коневодческий завод, да и скотоводство в целом неплохо развито, а отсюда и процветающие кожевники, парочка верфей, строящие в мирное время в основном баркасы да шхуны, и (вот это уже самое главное и вкусное), кузницы. Кузниц в Штормовых землях много и, естественно, немало их и непосредственно в землях Баратеонов. Тут тебе кузнечные мастера и мастерские на любой вкус и не по одному разу: серповики, секирники, инструментальщики, оружейники, бронники, щитовики, стрельники, гвоздочники, удники, булавочники и колечники, уздники, замочники, медники и их вариации.
Радовало, что на глаза попадалось очень много каменных домов и септ — это достаточно ярко говорит о хорошем достатке этих земель и (в какой-то мере), народа. Некоторые из них с остекленными окнами, что тоже о многом говорит. Ну, а встречали меня просто отлично. Видно, что своего лорда здесь любят и уважают, как, впрочем, любили и Роберта со Станнисом, последнего в меньшей степени, если сравнивать. Но тут нечему удивляться — Баратеоны хорошие хозяева, душегубством не занимаются, три шкуры с крестьян не дерут, девок не насильничают… мечта, а не лорды. Надарили кучу подарков — каждый мастер счёл для себя жизненно необходимым изготовить для меня что-нибудь эксклюзивное, а общины ещё и дорогое. Чувствовал я себя Якубовичем на выезде.
Сопровождали меня в этом вояже три десятка конных латников: рыцари и сержанты на дестриэ фризской, как правило, породы (хотя, дестриэры это всё-таки не порода, а просто лошадь отвечающая «боевым» требованиям) и оруженосцы, на лошадках калибром помельче. Лорас, с моего позволения, правда я ему никто по феодальному праву, укатил к себе домой, дабы похвастаться перед родными золотыми шпорами, так что инспектировал свои владения я без него. Благо, мы всегда старались возвращаться в Штормовой Предел, а то иначе каждый рыцарь и сержант прихватили б с собой одну-две заводных лошадок, что
Свита была внушительна. Несмотря на то, что такое количество людей замедляло процесс, я прекрасно понимал, что короля делает свита и не вякал. Сам я оседлал вороного жеребца фризской породы (название дано из-за фризов — длинных ворсинок от пута до венечка), с кличкой Вулкан. Вулканом, моего четвероногого друга прозвали неспроста, он его полностью оправдывал, благо, что я, что Ренли, с лошадьми ладили. Фризы — порода здоровенная (в холке до метра семидесяти и весом от шестисот до семисот килограмм). И коль пошло про лошадей, то можно с удовольствием припомнить, что в моей конюшне в Штормовом Пределе ныне около пяти сотен голов. Не только Фризов, есть и несколько десятков дорнийцев, этих лёгких, красивых лошадок, чьё призвание — скорость, ну и плюс много лошадок попроще до кучи. А боевые… ох. Боевой конь — штука дорогая. Наверное, подороже даже, чем сам рыцарь в полном доспехе, так что не каждый себе может такую роскошь позволить.
Как я позже выяснил, гарнизон Штормового Предела весьма внушителен и включает в себя около четырех сотен рыцарей с оруженосцами и сержантов. Такие здесь, так сказать, войска быстрого реагирования. Эти воины — мои прямые вассалы (за редким исключением), ибо тупо владеют землёй, которую я им дал. Рыцарям даётся лен, а это, как правило, несколько деревенек с укрепленным поместьем со смелой претензией на рыцарский замок. Сержанты, в свою очередь, тоже владеют землей, но уже в личном качестве и, в отличие от рыцаря, получают жалование в размере где-то трех-четырех золотых в месяц, находятся на полном содержании и могут нести службу с административными или иными функциями. Сержантерия, сама по себе, штука интересная — своеобразный социальный лифт, когда ты уже не крестьянин, пусть и свободный, но ещё не благородный. Сержанты, как правило народ не богатый и многим из них боевые кони и полные доспехи не по карману, так что идут они в основном в лучники и арбалетчики, а более состоятельные в конные стрелки, там лошадки попроще нужны. Сержанты могут служить и в качестве егерей, сборщиков податей и стражи. Для всех этих людей я — суверен, то есть, последняя инстанция, и для них выше меня в феодальной иерархической лестнице нет никого. А вот для своих лордов я сюзерен, и их земля мне не принадлежит, и из этого следует, что я не могу ей распоряжаться. Так что, если я буду жутко косячить, то побегут они к моему братцу жаловаться, ну… в теории, или к соседям присягать. Я первый среди равных, но не более того. Это если объяснять попроще.
Понятное дело, что все эти четыре сотни не сидят безвылазно в Штормовом пределе. Половина патрулирует мои земли, кто-то собирает налоги или гостит дома, ну, а кто-то — со мной разъезжает.
Нередки случаи, когда сержанты становятся рыцарями, и им жалуется дополнительная земля или денежное вознаграждение. А вот становление рыцарского дома благородным уже процесс исключительно редкий, потому что никто землю в вотчину просто так отдавать не станет. Есть в моей банде и пара десятков безземельных рыцарей, которые также на моём частичном содержании и стараются крепко держаться за перспективу получить лен за верную и долгую службу.
***
Наконец, лес разошёлся и перед нашим отрядом предстал Штормовой Предел. Со стороны это громада выглядит устрашающе. Не могу представить себе, что кто-то решится осадить его, или, тем более, взять штурмом. Серо-белая громада с высотой стен в тридцать метров, глубокий ров, а над стенами возвышается единственная капитальная постройка внутри стен — донжон. Донжон — неприступный бастион, встроенный в стену. Огромная глыба с многочисленными бойницами, которую венчает множество башенок, в одной из которых, к слову, мои покои. Эти башенки издали напоминают шипы, оттого донжон Штормового Предела частенько называют «шипастый кулак» или же просто «кулак». Я уже не говорю про многочисленные тайные ходы и небольшую пристань в пещере у основания утеса. Что самое интересное, в донжоне умещаются и хозяйственные помещения: конюшни, амбары, склады, казармы, вот только время идет и народа в замке стало больше, вот и пришлось многие из них выносить во внутренний двор.
Заметили нас издалека, так что не пришлось долго ждать, пока опустят подвесной мост. Сразу после ворот находился мощённый булыжником плац. Хозяйственные постройки, конюшни, замковые кузни, все они прижимались к внутренней стороне стен. В левом углу, если смотреть со стороны ворот, где сходится донжон и стена, разбита богороща за заборчиком, прикрытая тенью.
Богороща это отдельная тема. Здоровенное белое дерево с красными листьями, на котором вырезан лик, источающий кроваво-красный сок, то еще зрелище, но невероятно завораживающее. Отличное место для медитаций. Богорощи весьма распространены в Штормовых землях, по сравнению с соседями, и концентрируются они, как правило, в глухих местах или старых замках. Несмотря на сильное влияние веры в Семерых, в Штормовых землях достаточно людей исповедующих Старых Богов. Обычно, они живут отдельными общинами и не демонстрируют свои убеждения.