Олимпия
Шрифт:
Таис потянула ее за собой. Бродяга бросил на нее лишь короткий бесстрастный взгляд, а потом вновь уставился перед собой в никуда.
Приятели Клеона уже обыскали убитых гоплитов, выгребли у них все мелкие вещи из карманов и забрали оружие.
Сам герой дня стоял возле скорчившегося на полу Агиса и разговаривал с высоким человеком. На вид ему было лет пятьдесят, но его физическая форма могла бы стать предметом зависти и людей куда моложе.
Что-то в этом бродяге, на взгляд Лимы, было странное.
– Ты в курсе, что я никого тут не знаю?
– шепнула она Таис, беззаботно шагавшей рядом.
–
– Кхе? я бы так не сказала. Я же не присоединялась к вам.
Таис кинула на нее удивленный взгляд через плечо.
– Так присоединяйся.
– А?
Лима не успела ответить - они пришли. Прямо перед ней лежал измазанный грязью и кровью Агис, его запястья были скованны сзади наручниками. Клеон и странный бродяга с сединой на висках и рубленым, грубым, но правильным лицом прервали деловитую беседу. Незнакомец, выпятив грудь колесом, сцепил руки за спиной. Лиме подумалось, что если стукнуть по нему, он загудит, словно полая бронзовая статуя.
– Все-таки ты здесь, - без церемоний и расшаркиваний бросил Клеон, улыбаясь.
Она подняла взгляд от лежащего гоплита. Лицо у Агиса было такое, словно на него уронили тяжелый камень.
– Ну, как видишь, - ответила Лима сквозь зубы.
– Ты предлагал посмотреть. Я пришла.
– Она молодец, - произнесла Таис.
– Ты был прав.
Человек с седыми висками разглядывал ее серыми, прямо-таки ледяными глазами. От такого взгляда у Лимы сковало спину.
– Удача на нашей стороне, все получилось, - сказал Клеон.
– Вижу.
– Кстати, познакомьтесь. Лима - это Лисандр. Лисандр - Лима.
Человек с седыми висками не произнес ни звука с момента ее появления и ограничился пожатием руки. Это было не рука - клешня, сделанная, казалось, из металла.
И никаких комментариев. Лисандр. Дядюшка? Дед? Просто знакомый? Троюродный брат?
Вряд ли Лиме стоит ждать сейчас каких-то пояснений.
– Зачем он вам?
– спросила она, кивая на Агиса.
Трудно было поверить, но это тот самый олимпиец, который собирался изнасиловать ее и убить вместе с дружками. Сейчас его не узнать. Лицо превратилось в маску из крови, и опухло так, что один его вид вызывает тошноту. Лима вспомнила, как легко, профессионально расправился с ним Клеон. Где бы он не проходил подготовку, его здорово натаскали.
– Пригодится, - ответил илот, с отвращением взглянув на побежденного противника. Лима прикинула. Тогда, возле склада, он мог бы, наверное, уложить их всех разом.
– Знаешь? дай мне десять минут. Потом мы немного прогуляемся и я расскажу тебе все, что смогу. Отвечу на все вопросы? ну, по возможности.
Лима посмотрела ему в глаза, затем, подбавив вызова, Лисандру. Зачем? Она не знала. Может, в знак протеста против того, что ее, похоже, принимают здесь за дурочку.
– Десять минут!
– Она продемонстрировала свои старые механические часы без ремешка.
Ей показалось или Лисандр улыбнулся, всего на миллиметр сдвинув уголок рта?
Так или иначе, а реакция его Лиме понравилась. Клеон же, верный своей привычке, растянулся до ушей.
– Идем, - дернула ее в сторону Таис.
Она вывела Лиму за пределы цеха, во двор, и присела на край бетонной плиты, лежащей перед входом.
– Ты? давно среди бродяг?
Таис
– Я родилась? бродягой, если ты об этом спрашиваешь, - ответила Таис, набрав в ладонь мелких камешков и швыряя их об стену.
– Не здесь, не в Ксанте.
– Другой сектор? У тебя немного странный выговор.
– Ага. Западная часть Западного сектора. Далеко, правда?
Лима обернулась на дверь, через которую они вышли.
– И вы все там такие?
– Какие?
– Проходите подготовку.
– Не все. Многие.
– Не понимаю?
– призналась Лима.
– Чего?
– Олимпия?
– Ей было достаточно указать в западном направлении. Громадный город-конус никуда не делся.
– Разве она не видит все? Разве не контролирует каждую мелочь? А вы преспокойно разъезжаете туда-сюда, обделываете свои делишки, живете рядом с Блоком 3 Восток, словно? не знаю, словно это само собой разумеется! Быть бродягой, ничем не заниматься, нищенствовать - преступление. Ладно, я знаю, что на это местные власти закрывают глаза, им не хочется возиться, а олимпиец сам не будет марать руки. Иногда, правда, в трущобах проходят рейды, после которых набирается пара грузовиков трупов, но затем бродяги появляются снова. Илоты каждый день лишаются последнего и опускаются на самое дно?
– Теперь не понимаю я, - произнесла Таис, дав Лиме отдышаться.
– Имею в виду, почему Олимпия не знает о вас?
– Знает. Теоретически.
– Почему вас до сих пор не уничтожили?
– Олимпийцам надо всеми силами поддерживать видимость тотального контроля. На это уходит много сил.
Лима рассмеялась, хотя с удовольствием бы устроила истерику со слезами.
– Хочешь сказать, хозяева мирятся с вашим существованием?
– Клеон расскажет тебе больше.
– Таис бросала камешки.
– В округах постоянно вспыхивают волнения. О некоторых рассказывают по телевидению, о некоторых нет. Олимпия не будет признаваться в своих неудачах. Улавливаешь?
Лима злилась. И ее злило, что она злится, не в силах поставить собственные эмоции под контроль.
– А мы? бродяги? делаем все, чтобы держать нашего врага в постоянном напряжении, - добавила девушка, с веселым прищуром взглянув на Лиму.
– Значит? вы подстрекаете илотов к бунтам?
– Этот же вопрос она задавала и Клеону.
– Не скажу ни {да}, ни {нет}, подруга.
Лима села рядом с ней, обхватила руками колени.
– Тебе страшно, - заметила Таис, слегка толкнув ее плечом.
– Знаю.
– А тебе?
– Бывает. Страхом можно управлять, со страхом можно свыкнуться и подчинить его себе.
– Вы все ненормальные.
– Ты права, - улыбается Таис, - но ты не лучше нас. Я не слепая, вижу.
– Что?
– Тебя влечет в наш мир. Как тебе Ксанта?
– Ничего меня не влечет.
– Зачем же ты пришла?
– Хотела отговорить Клеона от самоубийства.
– Он ясно дал понять, что справится.
– Он бахвалился. И вел себя как последний идиот. Я злюсь поэтому. Ему не нужна моя помощь? у него на подхвате целая армия, оказывается.