Олимпия
Шрифт:
Таис долго смотрела на нее.
– Подруга, хочешь, скажу, что с тобой происходит?
Нечто в гримасе Лимы убеждает Таис, что да, она хочет.
– Ты влюбилась.
– Нет! В Клеона? В этого?
– Лима выдавливает из себя саркастический смешок - она надеется, что он именно такой.
– Нет, ни в коем случае!
Таис кивает, улыбаясь: да, да, да. Лима толкает ее плечом.
– Прекрати! Ничего ты не знаешь обо мне!
– А к чему? Невероятно, ты такая наивная! Твои чувства к Клеону написаны на твоей мордашке.
Лима задирает голову, издавая презрительное фырканье.
– Эй, я тебя не осуждаю, если что. Клеон не может не произвести впечатление. Все нормально. Можешь влюбляться сколько угодно.
– Я не влюбилась!
– бросила Лима, вставая и машинально отряхивая штаны сзади.
Таис строит глазки, хлопает ресницами. Ну-ну!
Лима силится подыскать подходящий аргумент. К счастью, Клеон, сам того не подозревая, выручает ее из неловкой ситуации. Выскочив из темного проема за железной дверью, илот подошел к ним. По-хозяйски оглядел обеих.
– Подружились? Отлично!
– Я бы так не сказала, - тут же заявила Лима, отодвигаясь от Таис подальше.
Илот кивнул.
– Теперь мы не разлей вода, - подражая широкой Клеоновой улыбке, заявила Таис.
– Чушь!
– Лима бросила в нее полный адского пламени взгляд. Ноль эффекта.
– Ладно, об этом после поговорим.
– Клеон хлопнул в ладоши.
– Лима, теперь я твой. Прогуляемся?
– Самое время, - бросила Таис голосом маленькой девочки и, когда Клеон отвернулся, сделала Лиме несколько знаков руками. Лима не поняла их значения. Она надеялась, что ее ответная гримаса была достаточно внушительной.
Илот направился вдоль стены, под его ботинками захрустели мелкие камешки. Девушка пошла за ним, нарочно не говоря ни слова. Хотела заставить его заговорить первым.
Наконец, когда они отошли достаточно далеко и очутились на пустой автостоянке, Клеон сдался.
– Хорошо! Все. Говори. Говори, что у тебя на уме.
Лима запустила руки в карманы.
– Много. Даже не знаю, с чего начать?
Илот смотрел на нее серьезно, готовый к любой неожиданности. Кажется, он научился угадывать, в каком Лима настроении.
Первый вопрос:
– Что я только что видела?
– Спецоперацию по захвату олимпийца.
– Хорошо. Сделаю вид, что поняла. Для чего?
– Пленный. Лима, не знаю, как ты? но я на войне. Все мы на войне.
– Начинаю думать, твой отчаянно храбрый поступок, когда ты спас незнакомую девушку от убийц, был не таким и бескорыстным.
Так. Удар пропущен. Клеон замигал.
– Нет, неверно? Пойми, это был такой шанс - как еще заманить гоплита в ловушку? А здесь он фактически сам полез в нее. Дурак! Он дал слово илоту, но забыл, что господин не дает слова рабу! Кодекс чести? что их погубит? это их представления о мире?
– Получается, ты соврал нам обоим, - подытожила
– Слушай, план мы разработали позже. Там, у склада, все было по-настоящему. Разве я мог пройти мимо? Или подождать, когда они с тобой закончат? Лима, очнись! Не пойму, в чем ты меня обвиняешь!
Она молчала.
– Агису я соврал, частично? Он получил свой поединок. Тут все без обмана, ты видела.
– Ты почти убил его.
– Мог бы. Хотел. Очень. Объяснить почему?
Лима опустила взгляд под ноги, на мысы своих старых ботинок, на трещины в асфальте, сквозь которые проросли сорняки.
Разговор начался неправильно и теперь идет в опасном направлении. Пора что-то сделать. Наверное, начать со смягчения общего тона. Клеон и правда не заслужил этого.
– Я злюсь. Я думала, ты в опасности и пришла, чтобы сделать последнюю попытку все исправить, - сказала Лима, решившись на откровенность.
– И да, получается, я за тебя беспокоилась. Твой взгляд, похожий на взгляд голодной собаки, совершенно к месту.
Илот улыбнулся. Вот, кажется, этой улыбки-то ей и не хватало.
– Я прощен?
– Считай, что да.
– Как тут можно удержаться, как можно оставаться серьезной при виде этой физиономии, увенчанной торчащими волосами?
Лима представила, как причесывает эти спутанные пряди.
– Отлично. Думал, теперь до конца жизни буду в немилости, - сказал Клеон.
– Не играй с огнем.
– Постараюсь.
– Илот подошел ближе, держа руки в карманах. Он выглядел смущенным. Лима ждала, мысленно приказывая ему сделать еще шаг. Клеон не сделал.
– Я снова хочу тебя спросить: ты хочешь присоединиться к нам? Нет ничего плохого в том, чтобы быть бродягой.
Лима молчала. У нее было время обдумать такую возможность, но к однозначному решению она не пришла до сих пор.
– Хорошо, - встряхнул головой Клеон.
– Давай зайдем с другого бока. Что тебя останавливает?
– Мне не хочется вместе с вашей шайкой отправиться на эшафот.
– Лима, думал ты умнее.
– Что?
– Ты и без всякого эшафота можешь умереть не сегодня-завтра.
– Может, ты и прав, но под землей, словно крот, я жить не собираюсь. И как ты думаешь, что я скажу отцу? {Папа, мы уходим в подполье, превращаемся в террористов и будем бороться с Олимпией!}
– Мы не террористы, - возразил Клеон.
– Суть не в этом. Даже если не считать папу, я все равно не пошла бы. Знаешь, в чем главная причина?
– Просвети, - мрачно хмыкнул илот.
– Вам не победить. Плетите свои заговоры, планируйте спецоперации, создавайте агентуру, подстрекайте население округов к бунту. Это не поможет. Олимпия сильнее. Всегда была и будет. Однажды олимпийцам надоест ваша возня, и они обрушат на вас всю свою военную мощь. Вместо свободы вы найдете мучительную смерть.