Олимпия
Шрифт:
– Брось, Клеон. Тут никого нет. Если ты так во мне заинтересован, то должен доверять. Я ведь не побежала в полицию рассказывать о вашем убежище, а могла бы. Даже обязана - по закону.
Клеон подошел к ней. Лима не отстранилась. От него пахло приятно, хотя не сказать, что он принимает душ каждый день.
– Мы пытаемся все изменить. Свергнуть власть Олимпии.
– Хм. Почему я не удивляюсь?
– Ты ведь понимала с первой минуты, да?
– Догадывалась. Вы те, кто провоцирует бунты среди илотов, устраивает нападения?
Клеон покачал
– Наши агенты есть повсюду, во всех секторах и блоках, но мы не подстрекаем к этим атакам?. Ну, разве что самую малость. Одиночные выступления бесполезны и лишь распыляют силы.
– Еще как. А чем заняты вы?
– Готовимся. Собираем информацию, укрепляем агентуру, вербуем людей. Когда придет время?
– О! Вербуешь людей? Вроде меня, да?
– ощерилась Лима.
– Да.
– И когда же восстание?
– В ее голосе было достаточно яда, чтобы заставить Клеона побледнеть.
– Может, завтра? Понятно. Скажи, куда приходить. Кстати, мне дадут винтовку? Или нож хотя бы. Когда Олимпию начнем штурмовать?
– Прекрати. Я серьезно. Это не смешно.
– Смешно. Смешно так, что я хохочу как сумасшедшая, живот уже надорвала!
Клеон протянул руку, чтобы взять ее за предплечье, но Лима без раздумий ударила по ней.
– Прошу? все очень серьезно, - почти в отчаянии проговорил он.
– Если и правда все так, то ты и твои дружки только угробите себя! А что твои родители? Брат и сестра? Они тоже бойцы? Рассказать тебе, сколько на моей только памяти было выступлений илотов?
– Наше будет другим, - возразил Клеон.
– Те люди так же думали.
– Откуда тебе известно?
– Неважно. Если ты такой умный, поймешь сам.
Илот вздохнул. Теперь и ему стало ясно, почему тетя Кира называла Лиму {упрямой чертовкой}.
Он не притворялся, не строил из себя умудренного опытом родителя, встающего в позу {этот ребенок невозможен}. Идя сюда, Клеон рассчитывал на другую реакцию и другой ответ, но все надежды рухнули.
Лима молчала. Наверное, не нужно было так рубить сплеча, но, с другой стороны, ведь это откровенная глупость. Неужели неясно? Олимпия всегда побеждает. И сколько бы бунтовщики не строили планов, они всегда будут слишком слабы и уязвимы. Единственный козырь илотов - численность, но сама по себе она не значит ничего. Илоты разобщены. Их давным-давно отучили организовываться, проявлять инициативу, сведя их потребности к минимуму. Поколениями олимпийцы вели отбор на самых покорных, откуда же теперь взяться героям?
Лима посмотрела Клеону в глаза, мысленно задавая этот вопрос.
– В общем, - сказала она, стремясь закончить разговор побыстрее.
– Уходи. Мы не должны видеться. У тебя своя жизнь, у меня своя. К тому же? завтра тебя убьют.
– Так ты поэтому не хочешь меня видеть?
– Вообще не хочу.
– А?
– Он воздел глаза к полоске неба между краями крыш.
– Ты не хочешь сближаться со мной, потому что боишься разочароваться. Испытать душевную боль.
– Мне все равно, что с тобой будет, - бросила Лима.
–
– Твое дело.
– У меня большие шансы выиграть поединок с Агисом, - сказал Клеон.
– Ой ли!
– Может, он и тренируется с четырех лет, но и я кое-что умею.
– Ого! Тоже занимаешься? У себя в подземелье?
– спросила Лима, нарочито с издевкой.
– И долго?
– Десять лет или около того.
– Серьезно? И где? Под землей?
– Сейчас ей трудно сдержать смех, и она видит, как сильно Клеона бесит ее реакция. Ничего нельзя было поделать. Лима прикрывает рот рукой, затем серьезнеет.
– Ладно. Мне нет дела до твоей жизни. Побеждай или нет. Просто оставь меня в покое, и больше не пытайся вербовать.
– Приходи завтра на поединок, - предложил Клеон, когда Лима уже взяла рюкзак в руку.
– Все увидишь сама.
– Я буду на работе, - ответила она.
– Прощай.
– Ты знаешь, где все случится.
Она шла вдоль стены, пока не завернула за угол.
Сейчас Лима ненавидела Клеона - искренне и всей душой. Его вторжение в мир, который ей удалось построить внутри себя, разрушило то немногое хорошее, что было. Конечно, илот не виноват, ведь начало катастрофе положили гоплиты, но это мелочи. Клеон стал именно тем, кто олицетворял для Лимы крах привычного порядка.
У него не было права так поступать с ней! Пускай плетет заговоры, пускай проливает свою кровь, как последний дурак, стремясь доказать что-то неизвестно кому. Но только без нее. Клеон глуп и безрассуден. Неужели он не понимает, что Агис размажет его по стенке в два счета? И ладно, речь шла бы только о его шкуре, но ведь илот подвергает опасности и множество других людей. Что будет с его домашними, когда он погибнет?
Дурак, подумала Лима с новым приступом злости. Такого еще поискать.
Однако была и друга причина для ненависти. Клеон нравился ей, и этот факт, как старательно его не игнорируй, становился все очевиднее. Чем сильнее она отталкивала его, тем ближе он становился. Полный абсурд. Надо было срочно что-то предпринять, но Лима понятия не имела, где искать решение.
13
Отец уже проснулся и снова сидел у телевизора, просматривая повторы вчерашних акций. Лима прошла на кухню, чтобы выгрузить пайки, после чего заперлась в своей комнате до конца дня.
Вечером она нашла отца на прежнем месте, но была так зла, что не смогла сказать ни слова. Впервые, пожалуй, сколько Лима себя помнила, ей захотелось бежать из дома и не возвращаться. Это место мертво. Даже воспоминания о редких светлых днях в прошлом померкли и превратились в прах.
Время текло невыносимо медленно. Лима сходила с ума и носилась по комнате, точно зверь в клетке. С трудом заставляла себя штудировать книги, которые дал Полифем.
Ночь выдалась тревожной. Изредка тишину нарушал шум пролетающего вертолета, от которого у Лимы все застывало внутри.