Олимпия
Шрифт:
Лима слышала о двух или трех случаях, когда похищенных отпускали целыми и невредимыми, но никто из них ни разу не открыл рот и не рассказал, где был и что видел. Тогда это казалось Лиме самым жутким, тогда - не теперь.
Теперь она лежала на грязном полу фургона, дрожа от ужаса и едва подавляя рыдания. Уговаривала себя, убеждала, что все закончится через минуту-другую, что это только кошмарный сон. Или шутка.
Наверно, так вели себя и другие похищенные.
Фургон ехал быстро, неслабо подскакивая на ухабах.
Она замерла, ожидая ударов, но невидимка просто держал ногу на ее бедре. Не сказать, что это изменило ситуацию к лучшему. Лиме стало больно.
– Эй, кто вы? Куда мы едем?
Если это гоплиты, она уже подписала себе смертный приговор. Нельзя обращаться к хозяевам без разрешения, особенно в такой ситуации.
Ответа не последовало.
– Эй, я к кому обращаюсь?
Лима прикусила губу. Сейчас нужно помалкивать и надеяться хорошим поведением заслужить хоть какое-то снисхождение. Разве не так? Сопротивление и вызывающий тон только все испортят.
Машина подпрыгнула. Лима ударилась головой. Слезы полились из глаз.
– Если меня арестовали, я хочу знать, в чем причина!
– крикнула она.
Лима слышала свой голос - тонкий, испуганный, точно у потерявшегося ребенка.
Но в голове звучал другой, уже знакомый. Голос машины, которой неведом страх.
Затаись! Выжди момент.
Лима удивленно заморгала.
А потом? Что будет потом, когда этот момент представится?
Но в ответ голос лишь издевательски рассмеялся. Сейчас Клеон не придет тебе на помощь, да? Не появится из ниоткуда, чтобы поставить олимпийцев на место.
Просто все дело в том, что настало твое время. Рано или поздно, они приходят за всеми. И так будет всегда?
Нет!
Лима с силой закусила губу. Пусть идет кровь - плевать!
Шум в голове стал тише. Она сходит с ума? Впрочем, может, в ее положении это как раз наилучший выход.
– Куда мы едем? Скажите, пожалуйста! Мне надо домой! Я хочу домой!
Лима отдала бы сейчас все, чтобы оказать в своей комнатушке, в безопасности.
Похитители не сказали ни слова, ничем не выдали своего присутствия.
Фургон резко повернул и начал замедлять ход. Почувствовав это, Лима вновь принялась биться - ничего не могла с собой поделать. Она извивалась, кричала, захлебываясь слезами.
Клеон ошибался. В ней нет ничего такого особенного, ни капли храбрости. Та бунтарка, якобы с вызовом смотревшая в глаза Агису, была всего лишь иллюзией. Неверной игрой света.
Клеон ошибался, он дал обмануть себя смазливым личиком и вздорным характером, который принял за независимость и желание бороться.
Сейчас Лима не боролась, а пробовала отсрочить самое страшное. Ей казалось, что чем сильнее она будет кричать, тем больше у нее шансов на снисхождение. Может быть, ее убьют быстро, не заставив
Может быть? может быть? Разум отчаянно хватался за соломинку.
Фургон остановился. Похитители открыли боковую дверь, один из них вышел, второй остался внутри. Он взял Лиму за плечи, другой, снаружи, за ноги. Потянули. Лима выгнулась дугой, напрягая все мускулы, но ничего не добилась. Хватка у этих церберов была железной.
Обессилев, Лима прекратила сопротивляться.
В мешке ей не хватало воздуха, к тому же нос был забит наглухо. От удушья и страха тошнота волнами подкатывала к горлу, и она чувствовала вкус желчи на языке.
Успокойся. Может быть, удастся понять, где ты, сказала Лима себе, отчаянно стараясь не лишиться сознания. Успокойся!
Ее несли довольно долго. Затем скрипнула дверь. Небольшая заминка, затем путь продолжился, теперь уже вниз по лестнице.
Нехорошо, совсем нехорошо. Сквозь мешок разглядеть ничего было нельзя - слишком плотная ткань и ни одной даже самой крошечной дырочки.
Запахи. Чем пахнет? Увы, и здесь Лима не нашла для себя ничего утешительного. Пыль, грязь. Сырость - значит, подземелье. И холод, конечно, холод. Само собой, вряд ли ее поместят в роскошные апартаменты в Олимпии с видом на сад и бассейном.
Что за безумная мысль?
Лима снова начала плакать, что-то говорила безмолвным людям, несшим ее, умоляла, но с тем же успехом можно было искать сочувствия у каменной стены.
Длинный коридор под землей. Грохот тяжелой металлической двери. Лима поняла, что ее в вносят в какую-то комнату и тут - удар о пол. Ее швырнули на бетон, словно тюк с грязным бельем. Лима взвыла от нестерпимой боли в плече и сжалась, как могла, ожидая пинков.
Похитители постояли над ней, ничего не предпринимая, затем к ним присоединился третий.
Он быстро вошел и присел над Лимой. Рука с твердыми пальцами сомкнулась на ее локте, а в мышцу плеча вонзилась игла. Спустя секунду рука и игла исчезли. Лима судорожно вздохнула. Что ей ввели? Лучше бы, конечно, яд: она жаждала быстрой смерти.
Тело отяжелело и перестало слушаться, в уши словно напихали плотной ваты. Мозг полностью потерял связь с телом и отправился в самостоятельный полет, легкий, словно воздушный шарик.
Лима засыпала, но пыталась бороться, хотя понимала бесполезность этих попыток.
Жаль, это не яд. Никто не стал бы везти ее сюда, чтобы убить.
Значит, ей приготовили нечто совсем иное.
Перед тем, как провалиться в ничто, Лима увидела лицо отца, спокойное и задумчивое, но не отстраненное, как в последнее время. В его взгляде она прочла явный укор.
Часть вторая
Мятежница