Олли Таймон
Шрифт:
Таймон усмехнулся.
– Ну и жадина же ты, Вей. Впрочем, пока можешь побыть скрягой. До тех пор, пока не кончатся деньги и еда. Потом ты взглянешь на камни иначе, как уже не раз бывало.
– Да ладно, Олли, не будь занудой!
Потом они сидели молча. Таймон жевал. Вейдок наблюдал за птицами, кружащими над морем. Здесь было много птиц, казалось, побережье принадлежит им. Эта часть взморья была обезлюдевшей. Мареаполь лежал в двух днях пути вглубь материка, ближайший городок назывался Тилье.
В Тилье не было ювелира. Великому Магистру пришлось изрядно
Господенок так и не преуспел, да и не мог, потому что волшебного дара у него не было. Но его щедрый папаша заранее снабдил учителя и ученика всем необходимым. На всякий, как говорится, случай. Еще в сумке были старые записки Вейдока, сделанные на бари – свидетельство о тех годах, что прошли за университетской партой. Деньги из сумки бесследно исчезли.
Еще были самоцветы. Спрятанные в шкатулку и заранее закопанные в саду одной престарелой дамы, камни оставались для двух друзей единственным источником средств. Денег за них купец дал мало. Он посетовал, что берет камни себе в убыток, и обработка обойдется ему много дороже их себестоимости. Вейдок не стал спорить, потому что отчасти купец был прав.
Он зашел в первый попавшийся трактир, купил еду, а заодно расспросил местных жителей о землях, прилегающих к морю. Ему рассказали, что раньше в окрестностях Тилье жили только рыбаки, но пару лет назад промысел рыбы у этих берегов был запрещен указом Королевской Канцелярией Валинойского Королевства. С тех пор большинство жителей работает в близлежащих каменоломнях.
– Люди недовольны, – сказал Вейдок. – Работа в каменоломне тяжела, многие тоскуют по морю. Некоторые рыбаки снимаются с насиженных мест и отправляются в другие края. Во всех бедах винят короля Леона и Канцелярию. Говорят, что происходящее – не более чем очередная прихоть монарха.
Вейдок указал рукой в строну моря, где в согретой закатным солнцем дали виднелись несколько маленьких островов. Несколько островов окружали стоящие на рейде корабли с флагами, на которых виднелась геральдика Валинойского королевства. Чем ниже солнце клонилось к горизонту, тем больше вытягивались на воде тени, отбрасываемые кораблями.
Олли с интересом разглядывал корабли с мачтами, поблескивающими в лучах заката.
– Так уж и прихоть? – спросил он.
– Я слышал это от мужиков в трактире, – ответил Вейдок. – Говорят, что один не в меру ловкий рыбак выловил из моря сетью кувшин, забитый по самое горло золотыми монетами. Якобы про это прознал местный нобиль и ретиво принялся искать наполненный богатствами корабль. За ним потянулись другие нобили, и, конечно же, сам король поверил в существование золота и наложил запрет на промысел в бухте Ондо Бианс.
– Какая чепуха, – сказал Олли. Он доел свинину и приступил к фруктам. В корзине оказалось несколько апельсинов и большое яблоко.
– Мне, конечно же, не удастся переубедить тебя не ввязываться в эту историю с девчонкой Лидс и ее папашей, – сказал он, приступив к главному разговору.
– Не удастся, – подтвердил Вейдок. – Кодекс Ордена Странствий и Поэзии не позволяет мне повернуться спиной к тем, кто нуждается в моей помощи. Тем более, за помощь было заплачено в десятикратном размере.
– Девчонка простила тебе долг, – напомнил Олли.
– Девчонка запуталась. Она сама не понимает, что делает, – ответил Вейдок. – С моей стороны было бы подло воспользоваться этим. Как ты считаешь, друг Олли?
– Я считаю, что воспользоваться благоприятными обстоятельствами хоть порой и подло, но никогда не стыдно, – ответил Олли Таймон. – А еще я считаю, что соваться в историю, пахнущую дурацкой аферой, по меньшей мере, безрассудно. И еще я считаю, что надо быть большим дураком, чтобы взять огромную сумму аванса за участие в сомнительном предприятии.
– И вовсе оно не сомнительное, – возразил Вейдок.
– Хорошо, если так. Ты помнишь текст договора?
– Изволь, цитирую: «Договор, заключен между господином Даниэлем Лидсом и Орденом Странствий и Поэзии в лице его Великого магистра Вейдока Найтла. Орден обязуется оказать господину Лидсу и его семье помощь и содействие по первому требованию, когда и где бы оно ни было получено. В свою очередь господин Лидс обеспечит Орден средствами в размере восьми тысяч роллондов золотом, которые могут понадобиться для исполнения Орденом данного обещания. Вознаграждение следует после выполнения условий договора в размере девятнадцати тысяч роллондов золотом. Договор действителен в течение десяти лет. По истечении этого срока договор расторгается без возмещения суммы аванса». Кажется, слово в слово.
– Истинно так, – подтвердил Олли и укоризненно взглянул на Вейдока.
– Ну ладно, ладно! – воскликнул Великий Магистр. – Договор действительно полон неопределенностей, но друг Олли, вспомни, какая это была возможность поставить мой Орден на ноги!
Олли Таймон сокрушенно вздохнул.
– Не стану спорить, – ответил он.
Башня Ордена Странствий и Поэзии возвышалась далеко на севере Келдии, а вокруг нее каменотесы уже принялись возводить стены замка. А всего два года назад там было пустое место среди лесистых отрогов северных гор, где носились лишь стада диких свиней. Олли привел туда Вейдока, и они заночевали в тесной убогой хижине на берегу ручья.
– И это все твое? – спросил тогда Вейдок.
– Мое, – ответил волшебничек.
– От тех отрогов до той далекой реки, которую мы пересекли вчера?
– Именно.
– Как же ты стал владельцем такого куска земли?
Таймон откусил кусок солонины. Вейдок ждал, пока он прожует, осознавая, что пауза наступила вовсе не потому, что у его друга занят рот.
– Эта земля принадлежала моим родственникам, – сказал Олли после долгого молчания. – Это было давно, очень давно.
– Они умерли, да?