Ома Дзидай
Шрифт:
– Наверное, я тоже.
– Все пройдёт гладко. Будь уверен. Подробности мы обговорим уже наверху. С глазу на глаз. А сейчас наш договор можно скрепить и по-вашему, – Наконец, эльф протянул мне руку. Его жест был встречен взаимностью без задней мысли.
Я неспроста посчитал недобрым символом, когда пятерня моя при пожатии начала колоться, как при касании шипов розы. Но вида не подал. Только когда формальности себя исчерпали, наступило облегчение. Скоро боль забылась полностью.
– Что будет с моими земляками? – резонно поинтересовался я и взглянул на тех, о ком завёл речь.
–
***
– Говорю же вам, нас прикончат! Каюк! Я не хочу умира-а-ать!
Это сетовал юнга.
– Завязывай скулить, щенок, – резко заговорил морской волк по правую сторону от него. Горло его задребезжало. Он пытался собрать скопившуюся в горле мокроту и сплюнуть. Но ничего не вышло. Просто прокашлявшись, он бросил мальцу единственный разумный совет, который мог дать со склона лет. – Подбери свои нюни и хотя бы смерть прими как мужчина.
– Милостивые Праотцы, упасите тело моё порочное, помилуйте душу мою грешную. Не оставляйте меня здесь на погибель и даруйте скорейшее избавление от бед, – монотонно молился матрос в самом расцвете сил, равно удалённый по возрасту от двух предыдущих. – Я приму смиренное существование, только услышьте, помогите мне!
– Наверное, нас сбагрят в рабство сарацинам?
– Они рассчитывают получить за нас барыш от компании?..
– Угу, держи карман шире. Им проще забрать всё серебро и фарфор, что мы везём. Потом – пустить по очереди под килем ради веселухи. Если на то пошло, для компании две жизни имеют вес: этого белого воротничка и, может, ещё капитана Тасмана. Единственные заложники, которых стоит выкупать.
– Вы просто свора базарных баб! – не вытерпев бесполезной болтовни вокруг, рявкнул Тасман собственной персоной. Он приковал к себе все взгляды.
Капитан «Навты» начал раскачиваться взад-вперед, будто тугие путы ослабли бы. Надзиратели заметили это и посмеялись над его бессмысленными намерениями провернуть невесть что.
– Богарт! – вскричал он и внезапно упал мешком на холодный, мокрый пол трюма. Задыхаясь в безнадёжной попытке подняться и складываясь, как гусеница, он смотрел на меня и то ли шипел, то ли глухо рычал. – Сделай хоть что-нибудь! Спроси… у этих… сучар… – от нехватки воздуха капитан непреднамеренно чеканил слова. Сдавшись, окончательно слег и закончил шёпотом, – что с нами станет!.. Договорись! Вытащи… нас… отсюда…
Я прислушался к его отчаянной мольбе, собираясь обратиться к Рю напрямую. Но не успел открыть рот, как фатум сам продвинул историю вперёд.
– А ну се е****ники позакрывали! – призвал к тишине Уик. Смысл был понятен каждому, кто был в трюме.
Он протопал к измученному самим собой Тасману. Людоед со всей дури пнул его по рёбрам. Непоседливый капитан сник, дав наглядный пример братьям по трагедии. Амбал надменно потянул его за волосы, как какую-нибудь потаскуху, и поставил обратно на колени. Мутант – довольный собой – отошёл, несмотря на стоны Тасмана и проклятия в свой адрес.
– Они ваши, босс! – окликнул эльфа людоед, чуть ли не откланиваясь.
– Благодарю, Уик! – хладнокровно отозвался Рю и неторопливо продефилировал к пленникам.
Вершина
Мой взгляд следовал за ним. Моряки встречали своего палача, продолжая молчать. Они с недоумением и страхом глядели на это прекрасное, но устрашающее создание, превосходящее человека по всем показателям.
Эльф остановился прямо напротив середины ряда. Церемониться с ними не стал. Поглядев с секунду, перешёл к действиям. Началось… На всём белом свете только одна молния бьёт с идентичной скоростью. Уследить за движениями Рю было невозможно. А фатум связанных моряков замкнулся навсегда.
Далее выяснится следующее: эльф успел достать оба меча из ножен. А затем – произвести хлёсткий перекрёстный удар, о котором свидетельствовал легкий короткий свист. Следовательно, он рассчитал всё аккуратно, как настоящий мастер ратного дела.
Когда мэйнанец встал в одну из фирменных самурайских[4] стоек, какими те венчали финальный удар, он выставил испачкавшиеся катаны перед собой. А все тринадцать голов, чавкая, попадали с плеч и покатились по полу трюма в разные стороны.
В который раз торутийская кровь полилась из зияющих ран! Если бы я питал иллюзии вроде патриотизма, мне было бы жаль.
Через пару секунд стремительных поползновений она коснулась сандалий Рю. Но ему было всё равно.
Следом попадали сами тела. Они глухо стукались об металлическую поверхность. Бились в конвульсиях, как рыба об лёд, плюхаясь в новоявленных лужах вампирского вина, будто свиньи в грязи.
Я и раньше видел человеческую смерть. Пару-тройку раз. Кончина дедушки из-за ожесточённого туберкулёза. Один бродяга из Лотардама получил в переулке перо под ребро и ждал финала комедии в одиночестве – никто не мог и не хотел ему помогать. Тётушка Патрисия ценой собственного будущего дала жизнь маленькой Ирме. Каждая из них была не быстрой, а постепенной. К следствию так или иначе я подготовился.
Здесь же целых тринадцать человек померли за раз! Предположительно, ничего не почувствовав! В одну и ту же секунду! Как пригоршня опарышей, которых швырнули на мостовую и раздавили подошвой, превращая в пюре. Гибель морских волков и ее подноготная закрутили моё сознание в спираль.
Осознав произошедшее, я ощутил рвотный позыв. Ожидаемая реакция чувствительных лиц на кошмары реальности. Дана одна секунда, чтобы его подавить. Упустил.
Содержимое желудка бесконтрольно вырвалось наружу к публичному отвращению, беспощадно покрывая мою одежду и туфли полужидкой белёсой субстанцией – метаморфозами рыбного супа, толчёной картошки с тушёным мясом и прочего.
Ничего поделать было нельзя. Я с трудом стоял. В слезах. Претерпевая головокружение. А кишечник больше и больше освобождался от пищи, которая теперь мало её напоминала.
– У-а-ха-ха-ха! О-о-ой, я не моху, товарищи, – загоготал в темноте Уик, заметив мою бедственную ситуацию. Остальные ивентарцы его поддержали, похоронив меня под тремя метрами холодного позора. – Ещё и облевался! То ж мне, интеллихенты. Тьфу! Корсански сты-ы-ыд[5]…
Пошел на х**. На х**. НА Х** ПОШЕЛ!
Только Рю отнёсся ко мне по-доброму. Он питал определённую корысть, но я был благодарен ему за оказанное внимание.