Он – Дьявол, а я его
Шрифт:
От осознания становится страшнее…
Больше всего меня тянет включить свет, как будто только с ним весь этот ужас исчезнет. Сама не знаю, почему, но именно в этот неподходящий момент решаю, что это не самая плохая идея.
До переключателя остается каких-то четыре фута, интуиция вопит ускориться, и я решаюсь передвигаться активнее, чтобы их преодолеть.
Краем глаза улавливаю, как Келлан делает рывок, и моё тело вновь отбрасывает назад. Толчок получается донельзя грубым.
…Так и не успела свет включить, – почему-то с обидой мелькает в голове. Хочется
Силуэт нависающей надо мной мужской фигуры мутнеет перед глазами – то ли от слез, то ли от боли.
Келлан на грани самоконтроля. Нет, уже за ней.
– Я говорю – ты делаешь. – Его голос низкий, вибрирующий, пробирает до самых костей. – Никаких «нет».
Темно, но отголоски света из коридора позволяют мне видеть его рваные движения, слышать, как он снимает и отбрасывает на пол пиджак; берётся за ремень.
– Сейчас ты возьмёшь мой член в рот и отсосёшь, – он шумно сглатывает и так же шумно выдыхает; вместе с этим, откуда-то из глубин его грудной клетки, доносится что-то очень похожее на рык.
Шорох одежды. Наказывающий «вжик» ширинки.
В нос ударяет аромат соли и мускуса. Терпкий. Мужской.
В сомкнутые губы утыкается горячий каменный стояк. Этим прикосновением их будто спаивает между собой.
Я резко подаюсь назад, но тут же, крепкой мужской рукой притянута обратно за затылок.
– Открой рот, – говорит сбитым до хрипоты голосом.
Его пальцы хватают волосы у меня на макушке и тянут моё лицо к паху. С пристрастием.
Членом давит мне на губы, и я их размыкаю.
Хочу отстраниться. Желаю сопротивляться, но подчиняюсь ему.
Толкается и сразу входит в рот настолько глубоко, что я давлюсь. Хриплю. Слёзы градом. Нет, не больно – унизительно.
Он тут же вынимает большущую возбуждённую плоть, чтобы дать мне возможность несколькими глубокими вдохами, хоть как-то выровнять дыхание. Прокашляться. После чего вновь толкается. Резко и грубо. Но на этот раз не так глубоко.
Я стараюсь не думать о том, что происходит. Накрепко зажмурив глаза, предпочитаю считать всё это нереальным ночным кошмаром, вот только ощущения, что я испытываю при всём этом, уж слишком реальны для сна. Жар, что заставляет мои щёки пылать, будто их облизывает пламя огня. А ещё запахи возбуждения. Пошлые хлюпающие звуки, рвущие стыд в клочья.
Ладонями упираюсь ему в пах, пытаясь отстранить. Но куда мне? Сжимаю пальцами ткань приспущенных брюк, цепляясь за них, будто хочу нащупать хоть какую-то точку опоры, ведь рядом с ним меня уносит вопреки всем законам гравитации и здравого смысла.
Мысленно я проклинаю Келлана Дагера и себя. Ненавижу. Вот себя особенно. За то, что физически не ощущаю отторжения от всего происходящего. Но выходит неважно. Что ещё хуже – я чувствую, как между ног становится очень мокро.
А он пользуется мной. Наказывает. Сжимая мои волосы в кулаке, толкается внутрь моего рта. Сходу упирается в заднюю стенку. Начинаю рефлекторно упираться, чувствуя, что желудок может мне отказать,
Слишком мощно. Нестерпимо сильно.
Задыхаюсь. Проталкиваю избыток слюны по горлу – член продвигается ещё глубже. Горло продолжает распирать, но дышать получается уже лучше.
Из глаз текут слёзы, я борюсь со спазмами, которые так или иначе снова возвращаются, потому что движения его рук становятся напористее.
Келлан контролирует глубину проникновения и свои толчки, но, по ощущениям, это всё уже за гранью.
Настолько тяжело держать рот широко открытым, что у меня ноет челюсть. Нет, даже не так – болит нещадно.
Выход на половину. Удар. Вход на всю длину. Толчки бёдрами теперь больше похожи на шлепки по моим губам. Удар. Удар.
Хватка его пальцев в моих волосах становится крепче.
Мужской стон резонирует у меня на языке. Низкий. Грудной. А в следующий момент я чувствую горячую сперму, растекающуюся по горлу.
Глава 1.3
Когда с моего затылка исчезает давление, я отстраняюсь.
– Ненавижу тебя! – мой голос срывается в хрип; быстро вытираю рот и щеки тыльной стороной ладони.
– Знаю.
От жуткого напряжения в его голосе по моему телу проходит дрожь, но в панику меня вгоняет даже не это. А то, что Келлан делает в следующее мгновение: кладёт ладонь на мою щёку и подушечкой большого пальца проводит по нижней губе. Ощутимо давит на неё, чтобы фалангой пробраться в приоткрытый рот. Касается языка. Поглаживает его. В то время, как второй рукой сильно дёргает меня за волосы, вынуждая резко запрокинуть голову.
В полутьме комнаты его глаз не видно, но взгляд я чувствую. Цепкий. Острый. Ядовитый. Мгновенно отравляющий. Он будто пробирается мне под кожу и начинает разъедать изнутри.
Почти не дышу. Не глотаю. Боюсь спровоцировать реакцию даже малейшим движением своего языка по его пальцу.
Это чертовски странное прикосновение. Для меня страшное. Слишком откровенное.
Сейчас мне кажется, что он не просто смотрит на меня, – без мыла лезет в мою душу; на что не имеет права.
Горло судорожно дёргается от скопившейся во рту слюны, и мой язык случайно оглаживает подушечку его пальца. Не отдавая себе отчёт, я делаю сосательное движение ртом. Одно-единственное.
Келлан с шипением втягивает воздух, сквозь зубы.
Я даже сообразить не успеваю, как он подтягивает меня к краю кровати и бросает на неё животом. Поставив таким образом на колени, подкладывает под меня подушку, тем самым приподнимая ягодицы кверху. Задирает вверх подол платья, а потом и вовсе снимает его и бросает куда-то; стянутые трусы летят туда же.
– Ты… – надрывный звук протеста стискивает горло, обрывает дыхание.
Я чувствую, как его часто вздымающаяся грудь почти распластывается на моей обнажённой спине, когда он располагается сзади и наклоняется надо мной, опираясь на одну руку.