Он вёл двойную игру
Шрифт:
— Вика, ты уверена? — спросила у неё, а в душе так стало пусто. Моё настроение, как пламя: то зажигалось, то тухло. А почему я сейчас расстроилась не поняла. Наверное, переживала за сестру. — Давай хоть проведу тебя.
— Не переживай, я могу сама добраться, — хотела отказаться от моей помощи.
— Всё-таки, я отвечаю за тебя. Только проведу, не стану заходить. Вы же в клубе договорились встретиться, ведь так?
— Да, — кивнула крашенной головой сестра.
В доме гладко быть, конечно же, не могло, или это было почти нереально. Отец испортил мне настроение своим тупым занудством.
— Никаких тебе выходных, ты под домашним арестом! — орал этот конченный придурок. — Посмотри на Стаса, хочешь быть такой же никчемной?
— Так чьи гены, папуля? — нервничала я, стоя напротив придурка, который залетел, как угорелый в мою комнату. А если бы я была голой.
— Надоели твои выходки, дрянь! — взмахнул на меня рукой, но я стояла уверенно, даже не зажмурила глаза. Мне было всё равно, врежет мне или нет. Я даже для того, чтобы позлить его сильнее, усмехнулась.
— Ударь, что ты застыл? Хочешь, чтобы тебя лишили прав? Продолжай в том же духе, давай же! — специально дразнила его, но тот заметно изменился в лице. По взгляду видела, как непонимающе сверлил меня взглядом.
— Да что происходит в твоей голове? — как будто сам у себя спросил отец.
— Боря, остановись, — заступалась за меня мачеха. Она так делала каждый раз. Ровно что с Викой, что со мной. Она не могла смотреть на насилие. И постоянно плакала. И её слёзы иной раз работали. Отец останавливался. — Не трогай дочку! Пошалила разок, с кем не бывает. Пожалуйста, пошли уже, — одернула его в сторону.
— Чёрт подери! — выругался отец, сдавшись под давлением женщины. — Заруби себе на носу, с этой пятницы ты будешь заниматься с репетитором, готовиться к поступлению. Если ещё раз мне на тебя пожалуются, я сюсюкаться не стану! — говорил с особой холодностью отец. В прошлый раз, когда мы смогли с Викой сбежать, его настроение было лучше. Видимо на работе что-то произошло.
Но не попортить ему нервы я просто не могла.
— А может ты меня сразу в интернат отправишь? — последовала за ним, он притормозил. А Гера зажмурила глаза.
— Думаешь, там сахар? — схватил меня за грудки. Его серые злые глаза изучали мой безразличный вид. — Бестолочь, я за твоё будущее беспокоюсь.
— А что, если я покончу собой, тебе станет легче? — неожиданно сказала я, и мне также непредвиденно прилетела пощечина. И тут же гонор слетел с меня. И я поняла, что перегнула палку.
— Я не смог удержаться, прости, — говорил уже Гере, что кинулась ко мне. Стройная шатенка прикоснулась к следу от отцовской пощечины и погладила. — Жду в машине тебя.
Почему-то она была со мной мила, и даже чуть сама не расплакалась. И нет, она не притворялась. Я видела людей насквозь, она приобняла меня за плечи.
— Я ничего не могу сделать, Тоня… Прости меня, — почему-то извинялась передо мной. И сказать по правде, она была не только моей мачехой, но и тёткой по маминой линии — её сводной сестрой. Как так получилось? Наверное, из-за денег. Но в ней присутствовала человечность.
— Ты не сможешь заменить маму, — произнесла
— Пожалуйста, не говори таких ужасных слов. Отцу об этом слушать тоже неприятно, он не умеет быть мягким.
— Он конченый ублюдок. Бежала бы ты от него… — говорила в её плечо, на мои волосы легли её руки.
— Да как я тебя оставлю. Сестра не простит мне это, — вытерла мои слёзы. — Для тебя я никто, но люблю не меньше Вики. Не говори больше глупостей, ладно?
— Хорошо. Иди, а то отец ещё и тебе врежет. — Надо же, не думала. что я такая плакса.
Гера поцеловала Викторию, которая кинулась ко мне, и взволнованно спросила.
— Как ты, Тонь? — интересовалась моим состоянием сестра.
— Неудачно пошутила, — ответила на это. — Теперь я под домашним арестом.
— Ужасно, — только и смогла сказать Вика, но я выдавила из себя улыбку.
— Но я не отказываюсь от своих слов. Правила же созданы, чтобы их нарушали? — выдала подобное сестре.
— То есть? — испуганно предположила сестра.
— Именно, собирайся, я проведу тебя.
Не собиралась я никого слушать. Тем более отца. Об этом никто не узнает. У меня будет возможность увидеть его. Не могу отказать себе в этом.
12
Виктория, конечно, слово «собирайся» восприняла в буквальном смысле. Пошла в ванну брить ноги и, возможно, что-то ещё, но я старалась не думать о таких вещах, и остудить от удара щеку кусочком льда из морозильной камеры.
Я успела съесть борщ с пирожками, пока ждала сестру. Но когда она появилась на кухне, разодетая, как последняя непонятно кто, я чуть не поперхнулась чаем. Мейкап был ярким, на ногах каблуки. Если бы я не знала, что она беременна, то глядя на неё, не определила бы этого. Выглядела Вика, как тусовщица. Я рядом с ней в своем домашнем сером спортивном костюме выглядела бледной молью.
— Я готова! — выдала младшая сестра, я оглядела её с ног до головы.
— Ну, мёд, — выпалила я, не сдержав челюсть, что чуть не приземлилась на кухонный стол.
— Думаешь, Майклу понравится? — покрутилась передо мной девчонка.
— Уверена, что если была бы такая возможность, ты бы ещё раз залетела, — хохотнула я.
— Дурочка, — закатила накрашенные глаза с магнитными ресницами. Удивительно, как у неё получались ровные стрелки? Когда же я их рисую, они получаются у меня кривыми. Не дано мне быть, как все девчонки. Я и губы-то толком с трудом крашу, постоянно зубы в помаде.
— Тебя точно не нужно встречать? — спрашивала у сестры, накидывая жилетку при выходе.
— Нет, Майк меня проведет. Это встретить не получается из-за трени, — объясняла Виктория.
— Всё ясно, — закрывала за нами двери. На улице было спокойно и заметно продувал холод. В октябре уже будет холодно. На каникулах, скорее всего, в пуховиках начнем ходить.
Во дворе сидели малолетки, попивая пиво и куря сигареты. Обычно, таких отец выгоняет из подъездов.
— Ты смотри, какая цаца, — говорил смельчак с сигареткой в зубах. И «цацей» явно была не я. Ибо не на мне короткая юбчонка и меховая мини шубка, а ещё сапожки с высокими каблуками, на таких только сальтухи делать.