Он. Она. Другая
Шрифт:
Она вдруг резко отстраняется от меня и с обидой взирает.
– Ты никогда так со мной не разговаривал.
– Ты никогда не задавала вопрос про алименты. И впредь я не хочу его больше слышать.
Боже, как мы с темы возможного бесплодия и ЭКО переключились на содержание моей дочки?
– Вот так да?
– всхлипнув, она гордо задирает подбородок, перебрасывает волосы на бок и выходит из кухни, громко хлопнув дверью.
Стою посреди комнаты и сжимаю кулаки до боли. Что мы делаем? Как мы
Выйдя в коридор, понимаю, что Алан все еще один в комнате. Сидя на диване, он увлеченно смотрит “Кукутиков” на русском, совершенно не обращая внимания на родителей. Из ванной доносится шум воды. Подхожу ближе и, приложив ухо к двери, отчетливо слышу, как она снова плачет. На этот раз не вхожу, а даю ей время остыть.
После мы так и не обсуждаем то, что между нами случилось. Вроде разговариваем, но недосказанность витает в воздухе, давя на обоих.
Ночью хочу с ней помириться и, прижавшись сзади, кладу руку на ее живот и сжимаю тонкий шелк ночнушки.
– Элечка, девочка моя, - шепчу ей на ухо.
– Ну не дуйся.
Желание взять ее становится все сильнее, я прижимаюсь губами к нежной коже на шее и прокладываю дорожку из поцелуев к плечу, распаляясь все больше и больше. Но она…она вдруг резко отстраняется, убирает мои руки со своего тела и садится на кровати.
– Я не хочу сегодня, - все еще обиженно бросает через плечо.
– Не могу.
– Что опять не так?
– вздыхаю рвано.
– Ничего…Таир, просто не дави на меня, - просит жена в темноте.
Теперь уже я злюсь, и схватив подушку, иду спать на диван в гостиной.
В субботу с нетерпением жду встречи с дочкой. После десяти утра звоню бывшей жене, но она огорошивает меня тем, что Нафисы дома нет, она у бабушки. Сабина изменилась - совсем другой стала. И блеск этот в глазах даже через экран виден и внезапно уносит меня в прошлое, когда мы только поженились. У нее тогда глаза также сияли из-за меня. А потом по моей же вине потухли. Она быстро заканчивает разговор, что даже обидно - ощущение будто отделаться хочет. Ну да ладно.
Звоню матери, немного говорю с ней и прошу передать телефон Нафисе. Она подлетает к экрану, машет обеими руками и улыбается самой очаровательной в мире улыбкой.
– Дадака, привеееет!
– Привет, моя хорошая. Как дела?
– Вот так, - она поднимает вверх большой палец.
– Мы играем.
– Молодец! Как дела в садике? Как твой друг?
– Какой друг?
– удивляется она.
– Ну как его зовут? Сева…Савва?
– Аааа, Саввочка! Он хорошо! Но я теперь еще с другим дружу.
– Боже мой!
– бью себя по лбу. Моя дочь похоже
– Тоже с садика?
– Нееет, - отмахивается Нафиска.
– Это мамин начальник. Он катал нас вчера на большоооой машине, - дочка поднимает руки и пытается изобразить весь масштаб какой-то там тачки.
– И я его нарисовала.
В ушах звенят брошенные мельком слова Сабининой подруги о свидании с начальником. Не понимаю, почему она так быстро познакомила с ним дочь? Почему она подпустила другого мужчину так близко к Нафисе?
– А как его зовут?
– На-ри-ман, - по слогам говорит она.
– Он сказал, я могу прийти к нему в гости и он покажет мне машинки.
Мысли в голове путаются. При чем здесь машинки? Напрягаю память и вспоминаю, что Сабина теперь работает автосалоне. А если этот Нариман - ее начальник, то кто он? Директор? Не разделяю восторга Нафисы и уже ощущаю, как ревность расползается по душе черными змейками. Мало того, что дочь растет вдали от меня, так еще на горизонте какой-то мужик непонятный появился. Он там, а я - здесь.
Только хочу ей ответить, как дверь в комнату с грохотом открывается и в нее влетает маленький ураган по имени Аслан. Сын запрыгивает на кровать и криком “Папа, прыгать!” и обнимает меня за шею.
– Алан, подожди, - уворачиваюсь от малыша, глядя в экран. С досадой замечаю, как молниеносно изменилось лицо Нафисы. Она надулась, сложила ручки на груди и посмотрела на меня исподлобья.
– Нафиса, это Алан, - пытаюсь хоть как-то выплыть, но дочка презрительно фыркает и убегает, бросив телефон на диван.
– Черт!
– Таир, она убежала, -на экране появилась мама.
– Да, я понял,апа. Извини, я сейчас тебе перезвоню. Минутку.
Отключаю вызов и зову Элю, пытаясь попутно утихомирить сына.
– Эля! Эля! Забери Алана!
– Что случилось?
– спрашивает она, подхватывая сына с края кровати
– Я же просил не пускать его в комнату, когда говорю с дочерью.
Жена берет Алана на руки и громко цокает:
– Он убежал, потому что хотел с тобой поиграть.
– Я понял, но я же предупредил, что у меня звонок с дочкой. Нафиса обиделась, увидев его.
– Какие мы нежные, - закатив глаза, Эля развернулась и шагнула к двери. Я, все это время сидевший, на кровати, подскочил и пошел за ней.
– Что ты сказала?
– Ничего, - процедила она.
– Ты опять задеваешь мою дочь.
– Я ее не задеваю, - развернувшись, прошипела Эля. Алан схватился за ее футболку и потянул ее.
– Просто мне обидно ее отношение к брату. Что он ей сделал, что она нос воротит?
– Эля, ей всего четыре, - предупреждающе говорю я.
– Она маленькая. И тот случай в торговом центре, где она нас увидела.