Он. Она. Другая
Шрифт:
На прикроватной тумбочке пищит телефон. Протягиваю руку, не глядя беру его и открываю мессенджер. Сообщение от Наримана, спрашивает, все ли в силе сегодня. Печатаю ответ, добавляю смайлик.
“Можем поехать туда к четырем”
“Хорошо. Только приеду к вам в 15.30”, - отвечает он.
Сегодня у нас выходной из-за Дня единства народа. Ирада уезжает с ночевкой в загородный дом, где ее подруга празднует день рождения, ну а мы собираемся сначала за новыми кроссовками, а после обеда на прогулку в Ботанический сад. В первую половину дня он будет
Потянувшись на кровати, сбрасываю одеяло и тихонько встаю, чтобы не разбудить Нафису. После утренних процедур спешу на кухню, где делаю сырники для себя и девчонок. Вот сейчас проснутся и прибегут на запах две мышки.
***
– Мам, мам, смотри! Смотри! Они на травке!
– дочка тянет меня к зеленой лужайке, по которой грациозно расхаживают белые лебеди.
– Только близко не подходи, они бывают очень вредными, - советует Нариман.
На поляне стоит невысокий столб с предупреждением, что лебедей нельзя кормить и трогать руками. Но счастливые дети бегают вокруг них и наша в том числе.
“Наша”? Я сама удивилась своим мыслям, ведь для Наримана она - просто дочь женщины, с которой он встречается. И я совершенно ее не навязываю. Но почему-то именно это местоимение крутится в голове. Задумавшись, смотрю на дочь, которая сама подбегает к Нариману и воодушевленно говорит:
– Пошли смотреть рыбок!
Нафиса сама берет его за руку и к прямоугольному пруду, в котором плавают красные, золотистые и белые рыбы. Она стоит на бордюре, а он, сидя рядом с ней на корточках, показывает пальцем на одну из них и говорит:
– Смотри, совсем близко к тебе подплыла. Познакомится хочет, наверное.
– Правда?
– приняв его слова за правду, с блеском в глазах спрашивает она.
– Да, - улыбаясь, кивает.
– Привет! Меня зовут Нафиса! Мама, посмотри, здесь золотая рыбка, как в сказке.
– Точно! Как в сказке. Загадай желание, - смеюсь и радуюсь ее любознательности и детской наивности. Как это прекрасно - дарить ребенку яркие, положительные эмоции.
– А давайте я вас сфоткаю. Тут такой вид классный.
– Да!
– весело соглашается дочка и внезапно, совершенно неожиданно для нас обнимает Наримана за шею и прижимается к нему щекой.
Мы с ним встречаемся взглядами, но он несмотря на нашу общую растерянность, тоже обнимает Нафису. Я же дрожащим пальцем нажимаю на кнопку. Делаю еще два похожих снимка, после чего мы еще несколько минут любуемся рыбками и отпускаем девочку побегать вокруг с другими детьми. Сами же устраиваемся на свободной скамейке.
– Я сто лет здесь не был и в шоке от того, как все изменилось.
Нариман переплетает наши пальцы и мне невероятно хорошо от его простой, но очень нужной мне ласки.
– Подожди, ты еще пруда с уточками не видел! Обалдеешь.
– Вот так работаешь, работаешь и ничего не замечаешь, - смотря вдаль, говорит он.
– С маленькими детьми приходится знать все “злачные” места города. И это ей еще четыре.
– Ничего, я готов.
Он снова делает это. Подносит мои пальцы к губам и целует их, запуская по телу мурашки, от которых бросает то в жар, то в холод.
– Все, я поиграла!
– сообщает нам подлетевшая Нафиса. Всего-то десять минут прошло.
– Отлично. Пойдемте погуляем, белочек покормим!
– Ураа! Белочки.
Вскоре мы ступаем на сосновую аллею, вдоль которой на проводах растянуты пока еще выключенные лампочки. Но с наступлением темноты они зажгутся и дорожу заполнят влюбленные парочки. Нафиса бежит впереди и высматривает белок. Не знаю, как в других местах, но в Алматы они почти ручные - бойкие, бесстрашные и с удовольствием идут на контакт с человеком, если у него есть что-нибудь съестное. Мы принесли из дома грецкие орехи и остановившись у ели, я стучи ими, зазывая грызуна.
– Вот она!
– кричит нам Нафиса.
Прыткая белка выбегает из-за елки и стремительно взлетает на сосну, а оттуда прямиком в домик-кормушку на прочной ветке. Дочка подпрыгивает, пытаясь увидеть ее вблизи, но не достает. И тогда Нариман берет ее за подмышки, поднимает, как пушинку и сажает на плечи.
– Ой, вот она! Такая пушистая и красиииивая! Мама, орешек!
Вкладываю в ее ладошку орех, после чего уже она заботливо устраивает в кормушке. Схватив лакомство крохотными лапками, белка принимается его увлеченно грызть, а Нафиса восторженно хохочет, запрокинув голову и положив ладони на щеки Наримана. Быстро вытаскиваю телефон из сумки и делаю несколько снимков, когда на эту парочку красиво падают лучи майского солнца. Не могу удержаться и отправляю фото сестре. У нее смартфон всегда под рукой, поэтому ответ приходит быстро:
“Я щас расплачусь. Хороооош”
– Ой, Нафиса, у тебя шнурок развязался, - замечает Нариман и садится на одно колено рядом с дочкой.
– Давай помогу.
– У меня новый кроссовки. Мы их сегодня купили, - хвастает девочка.
– Да, я предлагала на липучках, а она уперлась, что именно эти хочет, потому что они с единорогами, - рассказываю я.
– А шнурки завязывать не умеем.
–Смотри, самая простая техника, - Нариман вытягивает две белые полоски.
– Сначала делаем две петли, их еще называют “ушками зайца”.
– А почему?
– Нафиса кладет руку на плечо мужчины.
– Ну потому что они похожи на уши зайца. Разве нет?
– Да!
– А теперь мы их завязываем между собой. Когда моя племяшка училась завязывать шнурки, она говорила: “Зайчик-душка, у него два ушка”. Сможешь повторить?
– Зайчик - душка, - повторяет, глядя на него с улыбкой.
– У него два ушка.
– Молодец!
– хвалит он.
Сегодня отчетливо понимаю, как Нафисе не хватало подобных прогулок в осознанном возрасте, ведь все полтора года она гуляла либо со мной, либо с отцом - никогда вместе. А сейчас все по-другому - так, как было в моем детстве, когда мы с родителями и Ирадой ходили в Парк Горького.