Она была актрисою
Шрифт:
— О чем? — быстро уточнила Тамара Петровна.
— О дяде и о… о субботе. Мне кажется, за один тот день прошла целая жизнь. Длинный, бесконечный день, и в то же время его как будто не было. Словно его прожила не я, понимаете? Или я, только во сне. Есть вещи, которые в реальности не происходят, а тут они вдруг произошли. Есть вещи, каких я не могла бы совершить, но взяла и совершила.
Вика с неудовлетворением увидела, как напряженно слушает Марина. Похоже, она собирается трактовать самые обычные абстрактные рассуждения, столь любимые многими странными
— Наташа, а тебя допрашивал этот наш… Обалдевший поклонник? Ты ведь знаешь, что он оказался следователем?
— Да! — резко выкрикнула Наташа. — И на второй вопрос — тоже да. Я знаю, что он — следователь, и он меня допрашивал. Два раза — да!
— А чего так нервничать? — поинтересовалась Тамара Петровна не без укоризны. — Ты — племянница бедного Евгения Борисовича, а следователь случайно стал практически свидетелем этого рокового несчастного случая, вот и решил для очистки совести с тобою поговорить. Надеюсь, ты не стала морочить постороннему человеку голову нашими студийными проблемами? Милиция любит копаться в чужом грязном белье, но в случае преступления это оправдано, а в данном случае — ничто иное, как неуместное и праздное любопытство. Не думаю, что стоит ему потакать. Вы согласны, Виктория Павловна?
Вика была целиком и полностью согласна, более того, она словно услышала свое же собственное мнение со стороны, но ей опять по неизвестной причине стало неприятно. Она не нашлась сразу с ответом, а спустя секунду стало уже поздно, поскольку ответила Наташа, громко и с вызовом:
— А я не согласна. Я считаю, если следователь спрашивает, значит, у него есть причины. Я считаю, нельзя ничего скрывать, когда речь идет о жизни и смерти. Поэтому я ничего и не скрыла. Я рада, что все вы здесь. Вы все должны знать, что я ничего не скрыла!
— Ну, конечно, — с изумлением наморщила лоб Дашенька. — А как же еще? Что нам скрывать?
— Например, как дядя к тебе относился. Я сказала об этом следователю.
— И ладно, тут же ничего такого…
Ее тонкий голосок был перекрыт грозным рыком Дениса:
— Ты впутала Дашеньку в это дерьмо? Из зависти, что ли? Ты думаешь, мы тоже не можем тебя впутать? Ты думаешь, я не знаю, что твой драгоценный дядя задушил твоего любимого котика, над которым ты тряслась?
— Я сообщила следователю и про это, — холодно информировала Наташа.
Дашенька вздрогнула, словно от удара, и в оцепенении уставилась на жениха. У нее был вид человека, осененного неожиданной и ужасной догадкой. Денис что-то пробормотал, однако она не реагировала, продолжая смотреть на него все тем же остановившимся взглядом. Между тем Наташа продолжала.
— Я сказала про котенка, потому что… потому что следователю надо знать, что в тот день я ненавидела дядю, ненавидела по-настоящему! Я и сейчас до конца его не простила. Все простила, все, но как вспомню бедного Ушастика… как мы подобрали его в моем подъезде, как поили молоком… помнишь, Кирилл?
Кирилл недоуменно поднял брови, Таша осеклась, отвернулась
— А еще я рассказала, Тамара Петровна, про то, как в пятницу на пути дяди оказался открытый люк и он чуть не погиб. И что он обвинял в этом вас. Я не утверждаю, что вы действительно виноваты, но он обвинял вас, это правда, и я не стала ее скрывать. И как он грозил вас уволить. Я считаю, следователь должен знать всю правду, какая только есть, потому что, я считаю, он не верит в несчастный случай!
— Как можно в него не верить, когда он б ы л? — ничуть не обидевшись, поинтересовалась Тамара Петровна. — Евгений Борисович-то погиб, правильно?
— Погиб, потому что его убили! Тетя не верит мне, она твердит, что у нас здесь вечный бардак и сплошные накладки, но я-то знаю, что это не так! У нас ни разу ничего похожего не случалось, потому что Виктория Павловна и вы хорошо за всем следите, а тут вдруг — два раза подряд. Это подстроено, и тетя тоже согласна в глубине души, только не хочет согласиться вслух! Злится на следователя, а ведь он имеет право…
— Ее он тоже допрашивал? — тихо вставила Марина.
— Ну, да. Это ведь не зря, правда? Про несчастный случай допрашивать не станут.
Тамара Петровна пожала плечами.
— Считается, что дети до восемнадцати не имеют права быть свидетелями, но в наш век инфантильности пора сдвинуть срок до двадцати пяти. Чтобы обратить на себя внимание и сделать собственную жизнь более интересной, они готовы выдумать любую чушь, причем совершенно не задумываясь о последствиях. Да еще сами готовы в нее поверить! Разумеется, убийство — это увлекательней и романтичней, нежели рядовой несчастный случай, зато куда невероятнее. Совсем невероятно, если только не выдумать самой какой-нибудь ерунды. Вы согласны, Виктория Павловна?
Виктория Павловна была согласна, но опять не в силах была выразить этого явно. Не в силах — и не желала, вот парадокс!
— А что еще ты рассказала? — вместо ответа уточнила она. — И про что еще он расспрашивал, мой Обалдевший поклонник?
— Ну… вроде бы, все. Что дядя не давал проходу Дашеньке, это злило и Дениса, и тетю. Про открытый люк и про Тамару Петровну. Про Ушастика. Про дядин сложный характер. Все, что знала.
— А родную тетушку, значит, решила пожалеть? — едко осведомился Денис. — Впрочем, она ведь тебе не кровная родня, кровной был Евгений Борисович. То-то и видно, по характерцу!
Вика даже представить себе не могла, что он может быть таким злобным — он всегда казался добродушнейшим человеком. Впрочем, когда задевают любимую женщину, любой нормальный мужчина обозлится.
— При чем тут Галина Николаевна? — пожала плечами Наташа. — Я, разумеется, не скрыла, что ухаживания за Дашей ей не нравились. Следователь и сам не дурак и не поверил бы ни во что другое.
— Да? А про то, что было перед самой премьерой, ты следователю рассказала? Или твоя тетушка? Или вы считаете, что это к делу не относится? Если уж решили выволакивать грязное белье, так уж пожалуйста, и свое тоже!