Она пришла с Земли. Клиентка
Шрифт:
«Ректор взъярился,» — будто издалека донесся голос повара, — « …выгнал из академии…»
Черт! Влипла… Рука бессильно разжалась, выпустив помявшуюся ткань.
Распорядитель удовлетворенно распрямился, и мягко подтолкнул Леру в спину.
— Просто делай вид, что так задумано. Сольное выступление…
На ватных ногах Лера вышла на сцену.
В голове шумело. А может, это был шум сотен голосов… Ни на чем не задерживаясь, глаза скользнули по залу. Перед сценой —длинный
Позади «царя» с «боярами» небольшая полоса свободного пространства, а дальше — мельтешение сверкающих платьев, причесок, белоснежных рубашек… Все студенты академии здесь.
Только пятой группы нет, черт бы их побрал.
— Заключительное выступление!
Лера вздрогнула и с ужасом посмотрела на радостно возопившего лэра Фэстуса, бывшего местным конферансье.
— В качестве подарка нашему дорогому ректору первокурсники исполнят «Студенческий гимн»! Встречайте!
Лера взглядом попыталась сказать лэру Фэстусу, что встречать-то, собственно, некого, но тут позади предвкушающе зарокотали барабаны, зал притих и множество глаз устремилось на сцену.
Лера оцепенела. Тело словно парализовало, и, даже чувствуя, как копится во рту вязкая слюна, она не могла заставить себя сглотнуть. Пипец! И почему она думала, что концерт пойдет фоном? Тут ведь мало развлечений, песни-пляски — событие.
А лэр Фэстус, наконец, заметил неладное. Бочком придвинувшись к Лере и, продолжая улыбаться, едва слышно спросил:
— Лиа Вэлэри, где все?
— Не знаю, — не размыкая рта, выдавила она. — Не пришли.
— Это катастрофа… Зачем тогда вы-то выскочили? Нет, ну почему именно вы?
Казалось, лэр Фэстус готов заплакать, и все это с застывшей приветливой улыбкой.
Лере стало обидно. Конечно, на уроках она не блистала, но и тут не консерватория. К тому же, после стольких репетиций поет она намного лучше. Даже хорошо! Вот откуда такое неверие?
— Мне уйти? — прошептала она, но даже сама вместо недовольства расслышала в вопросе надежду.
После секунды колебаний лэр Фэстус качнул головой:
— Поздно уходить, пойте… И поклонитесь уже! Что вы как статуя?!
Без обычной легкости в походке он отправился за кулисы, а Лера с трудом согнула все еще деревянное тело.
Ладно, три минуты позора и свободна. Вдох-выдох… Вдох-выдох…
Сосредоточиться никак не получалось, взгляд метался, на доли секунды выхватывая отдельные лица. Ректор отчего-то задумчив и хмур, гость его, тот самый пижонистый старик, равнодушен, хотя при виде нее, Леры, презрительно скривил рот… А в первых рядах студентов столько знакомых физиономий! Розалия ехидно усмехается, Солана, как всегда, скучает с надменным видом, Ленора лыбится как-то слишком торжествующе… Жаль, Шона рядом с ней уже нет — может, хоть на время он забыл бы обиду и поддержал…
Вдруг взгляд остановился на высокой, широкоплечей фигуре. Маркус! Он ведь не собирался на концерт!
Однако, Маркус стоял,
Дышать сразу стало легче. Он верит в нее! Как и тогда, в дурацкой игре в кроликов, верит, что она справится!
Еще раз поглубже вдохнув, она шагнула вперед и вскинула голову. Стало совсем тихо. Больше не глядя ни на кого и ощущая внимание одного лишь Маркуса, Лера запела:
— 'Gaudeamus igitur,
Juvenes dum sumus…'
На концерт Маркус идти не хотел, но утром передумал. Надо было понаблюдать за ректором и дэром Овидусом ван Нормом.
Прибытие квестора заметили все — да и как не заметить постороннего, явившегося в разгар завтрака в студенческую столовую? — однако, если другие и не были в курсе, что это за человек, то Маркус прекрасно его знал.
Педантичный, въедливый старик, всегда доводящий порученное дело до конца. И поручали ему отнюдь не поздравления с днем рождения, а кое-что посерьезнее. То, что могло вызвать общественное недовольство, критику сената или даже Верховного Совета.
Прозвище у квестора было «решатель проблем».
И такой человек прибыл в Альтийскую академию… Зачем?
Придя в зал пораньше, Маркус занял неприметное место за одним из растений сбоку от пиршественного стола и прекрасно видел, когда ректор вошел. Пухлые щеки дэра Аарона раздвигала улыбка, но радости в ней не было. Да и когда это квестор Овидус приносил радость?
Сам квестор был так невозмутим, что по каменному лицу его мысли не угадал бы даже самый опытный храмовник.
А вот маг воды, прибывший с «решателем», выглядел попроще. Всего на пару-тройку лет старше самого Маркуса, а значит, приступил к службе совсем недавно. Этот еще не научился скрывать эмоции, как квестор, и во взгляде и позе его чего только не смешалось: надменность, любопытство, азарт… Как молодой пес, которого впервые взяли на охоту.
Интересно, на кого они охотятся?
От наблюдений Маркуса отвлекло объявление о «Студенческом гимне». Кажется, Вэлэри говорила, что исполняет его.
Действительно, Вэлэри вышла на сцену.
Тонкая фигурка в платье цвета вечернего неба, когда светило, уже скрывшись за горизонтом, посылает прощальные лучи… Сияние кристалла в потоке на восемьдесят единиц…
И опять бледна, напугана. Боится сцены? И почему одна?
Поймав потерянный взгляд своей клиентки, Маркус ободряюще кивнул. Странное удовольствие теплотой разлилось в груди, когда Вэлэри, доверившись одному лишь его жесту, решительно шагнула вперед и начала:
— 'Итак, будем веселиться,
пока мы молоды!'
Маркус замер, когда раздался ее голос. Чистый, мягкий… В полной тишине, без музыкального сопровождения, казалось, он плывет по воздуху.
— 'После приятной юности,
после тягостной старости
нас возьмёт земля.'
Маркус с трудом удержался, чтобы не вскинуть изумленно брови. Слова абсолютно не вязались с нежностью звучания. И разве это похоже на студенческий гимн?
— 'Где те, которые раньше нас жили в мире?