Она
Шрифт:
Этот абзац она тоже вычеркнула. Ей захотелось написать об этом святом хотя бы одно-единственное правдивое предложение. Захотелось посмотреть в глаза человеку по имени Репрев, как однажды она заглянула в глаз большой белой рыбе. И вспомнилась ей Ликийская легенда о страданиях святого Христофора, фрагменты которой она помнила наизусть. И решила один из них процитировать:
«Крови убитых в той реке было много, и оленьего мускуса, и помета гиен; из реки той он пил, с речными водами слюну свою мешая, не брезгая ни тел путников, ни прокаженных».
МАТЬ
…В соответствии со статьей L2223-27 Общего кодекса административно-территориальных образований муниципалитет взял на себя заботы по захоронению тела моей матери на общественном участке городского кладбища <…> интересно, какова судьба ее французского бульдога…
Лекция,
17
Перевод с французского Марии Зониной.
«Сегодняшняя лекция будет посвящена женским образам в работах Жерара де Нерваля, Жориса Карла Гюисманса и Леона Блуа. В ходе лекции я позволю себе короткое интермеццо о поэзии Бодлера, без этого в наших рассуждениях никак не обойтись. Лекция будет сопровождаться работами Одилона Редона, поскольку я нахожу тесную связь между Редоном и названными мною авторами. Редон иллюстрировал „Цветы зла“ Бодлера, а Гюисманс, который был близким приятелем Редона, упоминает работы художника в своем романе „Наоборот“». Голос глотнул воды из стакана и продолжил: «Что касается Нерваля и Редона, которые, разумеется, лично никогда не встречались, то между ними, на мой взгляд, есть особое и очень важное с точки зрения нашей темы сходство. Я имею в виду сходство их фантазий, тревожных видений, которые оба эти мастера переживали, а также сходство деталей их биографий. Оба были оставлены матерями вскоре после своего рождения. Произошло это по разным причинам, но они оба выросли без матери. И, по-видимому, источником особого, свойственного им обоим типа воображения стала именно эта психологическая травма, полученная в раннем детстве.
Представьте себе Пейрелебад, место, где плоский и равнинный пейзаж простирается до самого горизонта. Именно здесь, в старом деревенском поместье под дядиной опекой, лишенный материнской любви, и вырос маленький Одилон. В своих воспоминаниях он пишет, что часами лежал среди высокой травы, слушал шум деревьев и погружался в объятья родных просторов. Он также вспоминает, как в доме дяди прятался в черных портьерах и, заворачиваясь в них, находил защиту, покой и убежище.
Жерар де Нерваль, старше Редона на двадцать два года, переживал покинутость матерью еще болезненнее. Он тоже был отдан на попечение дяди, жил у родственников в Монтаньи в провинции Валуа и, так же как Редон, любил свой родной край, словно это была его мать, видел его в своих снах. В его восприятии реальность всегда сплеталась с видениями. Повзрослев, он лечился в психиатрических клиниках: в Дюбуа и в клинике Бланша в Пасси. Будучи уже известным поэтом и драматургом, Нерваль прогуливался по Парижу с лангустом на голубом поводке. А не напоминает ли нам лангуст паука своими длинными изогнутыми лапками? Того самого паука, которого Фрейд в своем анализе сновидений связывает с образом матери? Поэтому я начинаю свою лекцию с показа репродукции Редона, изображающей плачущего паука [18] . Какая печальная картина! Но она отсылает нас к центральному образу нашей темы, самому важному из всех женских образов — образу матери».
18
«Плачущий паук» (L’Araignee qui pleure).
Следом Мириам увидела на экране миловидную девушку. Приложив пальцы к губам, она смотрела на Мириам, выглядывая из какого-то укрытия, убежища или грота.
«Эта картина Редона называется „Молчание“ [19] и напоминает нам образ Девы Марии в скалах [20] . Дядя водил маленького Одилона в базилику Нотр-Дам-де-Верделе, где находится Черная Мадонна, в надежде, что Божья Матерь поможет ему избавиться от болезней. В детстве Редон страдал нервной болезнью, у него случались приступы эпилепсии, кроме того, он отставал в развитии и плохо говорил. И там — в базилике — спрятавшись в темном углу, Одилон страстно и подолгу молился Божьей Матери, и Черная Мадонна в конце концов вылечила маленького Одилона. И вот перед нами загадочно молчащая, облаченная в покров женщина глядит из укрытия в полумрак храма. Похожий женский образ мы видим и на других картинах Редона».
19
Le Silence.
20
«Мадонна в скалах» (La Vergine delle rocce) — название двух картин Леонардо да Винчи.
На долю секунды проектор высветил содержимое экрана ноутбука, стрелка кликнула на El Desdtchado
«Прочтите, пожалуйста, внимательно последние два строфы сонета Нерваля „Отчаянный“ или, в другом переводе, „Несчастный“. Я попробую прокомментировать эти строки, ни в коем случае не претендуя на полноту анализа, сосредоточившись лишь на том, что относится к теме нашей лекции. Поэт уподобляет себя Амуру и говорит, что после поцелуя царицы предавался мечтам и грезам в пещере, где обитают сирены. Далее поэт сообщает, что переправился через Ахерон и что игрой на Орфеевой лире возбуждал вздохи праведниц и стенания нимф. Это, конечно, эротическая метафора, но нам в ней важно то, что вздохи и стоны поэт своей лирой пробуждал в подземном мире. Так он подчеркивает неразрывную связь любви и смерти. Ахерон — зловещая и опасная река, протекающая в царстве Аида. Я полагаю, что здесь она служит аллегорией коварства и вероломства, которые таит в себе любовь. А что собой представляют сирены, с которыми поэт плавает в пещере? Сирены — это нимфы, они были хорошо известны и античным мореплавателям, и средневековым рыцарям. В мифах и легендах сирены предстают русалками или же существами, у которых нижняя половина туловища змеиная, а верхняя часть — женское тело с крыльями. Таким образом, сирены изображают женщин, обладающих двойственной природой, двойным обличием. Сейчас нас интересует одна из сирен — Мелюзина. Рыцарские легенды рассказывают о ней разные истории, однако символический смысл в них примерно один и тот же. Мелюзина берет со своего возлюбленного клятву, что он не будет пытаться узнать ее демоническое обличье. Она заклинает его никогда не помышлять об этом, надеясь, что, сдержав клятву, он избавит ее от страшного обличия суккуба.
В этом романтическом сонете Нерваля мы сталкиваемся с женским образом, который часто встречается в более позднем символизме как в литературе, так и в живописи, когда женщина обладает одновременно и дьявольским, и ангельским лицами. Этот сложный, таинственный и неоднозначный женский образ был хорошо знаком и поэтам-романтикам. Вспомним Фауста, который во время Вальпургиевой ночи встречает Лилит».
Мириам бросила взгляд в сторону стола, ей хотелось посмотреть на ту, чей голос она слышит, но увидела только светлую прядь волос надо лбом, освещенным холодным светом компьютера, и капельку пота, стекающую по голубоватой коже носа к самому его кончику. Мириам снова посмотрела на экран. Текст уже исчез, и теперь она увидела Венеру, поднимающуюся из волн, которые напоминали извивающихся змей.
«На этой картине Редон открыто связывает рождение Афродиты со змеями [21] . Итак, снова женщина и змея! Эта тема неисчерпаема: Ева и змей в раю, Мелюзина, Артемида, обматывающая змей вокруг своего тела, да и многие другие богини, та же горгона Медуза. Женская змеиная символика необычайно богата и противоречива. Змея — это символ женской мудрости, женской силы, женской способности исцелять. В образе Уробороса она символизирует непрерывное возрождение природы через способность женщины к деторождению. Но змея — это также символ искушения, хитрости, совращения на путь греха, как это представлено в христианстве. Непорочная Дева Мария ногами опирается на полумесяц или земной шар, а пяткой попирает змею, которая в христианской иконографии чаще всего означает зло, исходящее от женщин.
21
«Рождение Венеры» (La Naissance de Venis).
А теперь вернемся к Нервалю. В его поэзии, как и в прозе, мы довольно часто встречаем образ Артемиды, которая, как известно, любила змей. Но образ Артемиды — непростой, многогранный, глубокий. Рассказы о ней всегда полны тайн и недосказанности. В своем романе „Дочери огня“ Нерваль создает образ триединой богини. В романе „Аврелия“ — кстати, изначально роман назывался „Аврелия, или Мечта и жизнь“ [22] — он изображает фантасмагорическое странствие поэта в лабиринтах собственного сознания, где Аврелия-Артемида является ему в разнообразнейших видах: цветущим садом, кладбищем, гигантским деревом, которое тянет к небу свои ветки, словно обнимая облака. В античных одеждах и с мощными крыльями Артемида видится поэту также ангелом с гравюры Дюрера „Меланхолия“.
22
Aurelia ou le Reve et la Vie.
Мы никогда не узнаем, какому из этих образов Артемиды молился Жерар де Нерваль в ту холодную январскую ночь 1855 года на грязной рю-де-ла-Вьей-Лантерн [23] . Описывая сцену его смерти, Готье писал, что тело Нерваля висело на решетке возле канализации у подножия лестницы, на ступенях которой зловеще каркал ворон [24] . В кармане пальто поэта была найдена рукопись его романа „Аврелия“».
Теперь на экране появилось изображение какого-то антропоморфного репейника, из сердцевины цветка выглядывало опущенное лицо с черными дырами на месте глаз, вокруг лица торчали растрепанные шипы, образуя подобие нимба.
23
Rue de la Vieille-Lanterne — улица в Париже, где Жерар де Нерваль совершил самоубийство.
24
Сцена описана в книге Теофиля Готье «Литературные портреты и воспоминания» (Portraits et souvenirs litteraires).