Опасная граница

Барфилд Томас Джефферсон

Таблица 3.1. Наследование власти и даты правления жуаньжуаньских каганов

Источник: Jou-jan tzu-liao chi-lu

Летом их люди и скот рассеяны по степи, а осенью собираются вместе, когда животные хорошо откормятся. Зимой они избирают новый путь и двигаются на юг, чтобы грабить наши границы. Если мы неожиданно нападем на них [весной] с крупным войском и застанем врасплох, они рассыплются в панике и убегут. Жеребцы будут оберегать свои стада, а кобылы подгонять своих жеребят, улепетывая в беспорядке. Через несколько дней они не смогут найти траву и воду, люди и животные ослабнут, и мы сможем нанести нашим врагам неожиданное поражение [170] .

170

Kollautz and Hisayuki. Geschichte und Kultur eines volkerwanderungszeitlichen Nomadenvolks. Vol. 1. P. 110;

ВШ 35.

Китайцы веками воевали с кочевниками, и многие командиры на границе хорошо знали тактику степняков, но двор никогда не пытался глубоко вникнуть в их психологию. Степные племена являлись внешними врагами, с которыми следовало бороться, только прекратив войны внутри Китая. Поэтому во времена войн, приведших к установлению династий Ранняя и Поздняя Хань, борьба с кочевниками не имела первостепенного значения. Основатели обеих ханьских династий, Гао-цзу и Гуан-у-ди, начинали враждовать с сюнну только после того, как обеспечивали мир в Китае. Это позволяло степным кочевникам без помех объединяться в союзы. В китайских династиях всегда существовали практические и идеологические ограничения, влиявшие на пограничную политику. Исходя из идеологических принципов, гражданские чиновники при дворе утверждали, что хороший правитель всегда отдает предпочтение идее гражданского действия (вэнь), а не военной силе (у). Действия правителей, которые игнорировали этот совет, например ханьского У-ди, подвергались осуждению. Гражданские чиновники противились активной пограничной политике, поскольку она позволяла военачальникам играть важную роль в системе управления.

Будучи завоевателями с кочевым прошлым, правители Вэй применяли совершенно другой подход. Преимущество тобасской верхушки заключалось в том, что она одинаково хорошо разбиралась в тонкостях китайского образования и в традиционных методах ведения войны в степи. Она мало зависела от рекомендаций китайских советников, когда дело касалось военных вопросов. Политика Вэй не предполагала полного уничтожения кочевников; вместо этого ставилась задача их ослабления. Они должны были быть ослаблены до такой степени, чтобы не представлять более угрозу для границы. С этой целью Вэй содержала хорошо оснащенную конницу, которая при необходимости могла проникать далеко в глубь степи. Правители династии также понимали, каким образом действует племенная система и как ею манипулировать. Но что еще более важно, тоба рассматривали степное пограничье как важнейшую составную часть своей империи. Они сражались здесь даже тогда, когда были вынуждены вести войны внутри Китая, тем самым не давая кочевникам возможности усилиться.

Пограничная политика Тоба Вэй была агрессивной. Ее императоры на протяжении многих десятилетий проводили военные кампании, которые не давали жуаньжуаням окрепнуть. Тоба Гуй организовал первый поход против жуаньжуаней в 391 г., а против гаоче — в 399 г., т. е. еще до того, как Вэй смогла закрепить свою власть в Китае. Его преемник Тоба Сы (правил в 409–423 гг.) в 410 г. предпринял атаку на Шэлуня, но жуаньжуани ретировались и оказались вне пределов досягаемости вэйских войск. Во время этого похода Шэлунь умер, и его преемники Хулюй и Датань предпочитали держаться подальше от границы, пока не скончался Тоба Сы. После его смерти жуаньжуани вторглись в Китай. Тоба Тао (правил в 423–452 гг.) отбил это нападение и в 425 г. приказал организовать контратаку в глубь Северной Монголии. Достигнув южной оконечности пустыни, его войска оставили тяжелое вооружение и двинулись далее на север. Их сопровождал отдельный ударный отряд и имелся запас провизии на пятнадцать дней. Кочевники были захвачены врасплох и потерпели поражение. В 429 г. Тоба Тао организовал чрезвычайно успешный военный поход в степь, во время которого 300 000 жуаньжуаней и гаоче были захвачены в плен и переселены на границу. Кроме того, он захватил миллионы голов скота. Хотя эти цифры могут быть завышенными, масштаб операции говорит о том, что политика Вэй была направлена на уменьшение населения степи и подрыв могущества жуаньжуаней. Эти кампании проводились в то время, когда Вэй еще вовсю вела войны по захвату Северного Китая [171] .

171

Jou-jan. P. 6–10.

Каган Датань умер во время нападения вэйских войск, и власть унаследовал его сын Уди, направивший посланника с дарами к вэйскому двору. Был заключен брачный союз, и каган женился на одной из дочерей императора, а император взял в жены одну из сестер кагана. Такие брачные союзы заключались еще династией Хань, однако тогда они были односторонними: в степь отправлялась женщина из императорского рода. Иноземные же династии стремились заключать двусторонние брачные союзы, которые были более надежными и безопасными. Однако, как только У-ди почувствовал себя достаточно сильным, он начал нападать на границы Вэй. В ответ со стороны Вэй были организованы несколько кампаний в 438, 439, 443 и 444 гг., которые, однако, увенчались успехом лишь частично, поскольку жуаньжуани всегда уходили от расплаты. Только в 449 г., когда Тоба Тао лично возглавил большой поход, жуаньжуани понесли тяжелое поражение и отступили от границы. Вэй продолжала доминировать и в период правления Тоба Цзюня (правил в 452–465 гг.), организовавшего в 458 г. поход на жуаньжуаней, в котором приняли участие 100 000 воинов и для которого было снаряжено 150 000 повозок с припасами. Это нападение заставило жуаньжуаней отойти на запад, и они утратили контроль над многими подчиненными им племенами. После этого жуаньжуани обратили свое внимание на Туркестан и захватили в 460 г. Турфан. Тот факт, что они сосредоточили внимание

на районе, находившемся вне досягаемости атак тоба, свидетельствует о сильном давлении, которое оказывалось на них на востоке [172] .

172

Ibid. С. 10–18.

Характерной чертой военной политики тобасцев было то, что на протяжении жизни одного поколения они старались организовать хотя бы одно крупное вторжение на север. Такие вторжения были призваны разрушить экономическую и политическую базу государств кочевников путем массового угона людей и скота, и жуаньжуаням обычно требовалось по меньшей мере 10–20 лет для того, чтобы восстановить свои силы. Вэй находила пленным кочевникам хорошее применение, размещая их на границе в качестве воинских частей, дислоцированных в шести больших гарнизонах. Эти гарнизоны служили отправными точками, откуда начинались военные походы в Монголию, и буферами, которые не позволяли жуаньжуаням подходить слишком близко к границе. По существу, Вэй пыталась установить контроль над степью, переселяя кочевое население в пределы вэйских границ, где оно становилось частью тобасской военной машины. Такая стратегия была бы отвергнута национальной китайской династией, поскольку означала расселение внутри государства большого количества враждебно настроенных кочевников, которые в будущем могли стать еще более опасными. Тобасцы не испытывали таких опасений, поскольку сами вели свое происхождение от кочевых племен. Дуальная организация позволяла им инкорпорировать народы пограничья в состав государства под управлением отдельной администрации, учитывая обычаи кочевников и наилучшим образом используя их военный потенциал. Вэйская политика массовой депортации номадов оставляла империю жуаньжуаней без подданных. Когда же она начинала приходить в себя после очередного погрома, Вэй организовывала новые наступления.

Начиная с 485 г. жуаньжуани стали атаковать Вэй ежегодно. Каган Доулунь (правил в 482–492 гг.) был особенно агрессивен, и это привело к тому, что вэйцы в 492 г. организовали против него военную кампанию. Эта кампания по сравнению с предыдущими не привела к массовому захвату людей и скота, но смогла расколоть жуаньжуаней. Популярность Доулуня упала, поскольку он постоянно проигрывал сражения, и многие кочевники начали требовать, чтобы правителем стал его дядя Нагай, более успешный военачальник. После вэйского похода вокруг Нагая сформировалась группа заговорщиков, которые убили Доулуня и сделали каганом Нагая.

Вэйская кампания против Доулуня явилась последней попыткой династии следовать традиционной политике подрыва кочевых империй. В дальнейшем ответных военных действий Вэй уже не предпринимала, поскольку в ее внутренней и внешней политике стали происходить радикальные изменения. По мере того как династия китаизировалась, ее внешняя политика постепенно все больше напоминала политику национальных китайских династий, в основе которой лежали позиционная оборона и выплата дани кочевникам. В этих благоприятных условиях сила кочевников стала расти.

Китаизация Тоба Вэй

В системе дуальной организации император был фигурой, которая поддерживала равновесие китайской и племенной элит, являвшихся опорами династии. Любое изменение баланса этих двух групп имело для Вэй критический характер. Размещение вэйской столицы в Пинчэне, на окраинных племенных землях, являло собой пример компромисса китайцев и варваров, несмотря на то, что возникли сложности со снабжением города и он плохо подходил на роль административного центра. В нем бок о бок существовали китайские, сяньбийские и заимствованные за границей буддийские традиции. Такое положение дел изменилось со смертью Тоба Цзюня. Его жена, вдовствующая императрица Фын, предприняла попытку китаизировать государство Вэй. По обычаям сяньби, мать наследника предполагалось убить, чтобы она не могла оказывать влияние на двор, но Фын, китаянка по происхождению, смогла избежать этой участи, управляя государством через своего пасынка — Тоба Хуна (правил в 465–471 гг.), который позднее отрекся от престола в пользу своего малолетнего сына, а в 476 г. умер. Вдовствующая императрица продолжала управлять через сына своего пасынка Тоба Хуна II (правил в 471–499 гг.) и скончалась в 480 г. Хун II, больше известный под своими китайскими титулами Гао-цзу и Сяо-вэнь-ди, не только полностью одобрял политику китаизации, но и сделал ее еще более радикальной, когда власть полностью перешла в его руки [173] .

173

Обстоятельства переезда столицы в Лоян можно найти у Дженнера (Jenner) (Memories. P. 38–62), а анализ политики, приведшей к закату Тоба Вэй, — у Холмгрен (Holmgren) (The Empress Dowager Ling of the Northern Wei and the T'o-pa sinicization question).

Гао-цзу способствовал ряду нововведений, направленных на устранение влияния сяньби на государство, начав с того, что сформировал правительство почти из одних только китайцев. Он предпринимал попытки запретить сяньбийские обряды и поощрял браки между представителями тобасской и китайской знати. Главным событием, однако, было перенесение в 494 г. столицы в Лоян. Таким образом племенные элементы были отстранены от рычагов власти и потеряли свое прежнее государственное значение. Это привело к обнищанию многих кланов, которые жили за счет поставок в старую столицу продовольствия. Чтобы еще более подчеркнуть свои антиплеменные настроения, двор в 494 г. запретил ношение сяньбийской одежды, в 495 г. запретил молодым чиновникам пользоваться сяньбийским языком при дворе, в 495 г. ввел единую систему званий для сяньбийской и китайской знати, а в 496 г. изменил фамильное имя Тоба на китайское Юань. В 496 г. короткий мятеж среди пограничных племен несколько замедлил темпы реформ, но династия уже была перестроена по китайскому образцу.