Опасная любовь командора
Шрифт:
Только теперь женщина немного расслабилась. Видимо, с деньгами у неё было совсем непросто, она была одета в чистое, но достаточно дешёвое платье, да и обута не по сезону — в тёплые башмаки.
Я оставила мать и дочь в смотровой, а сама ушла в приёмную и стала лихорадочно листать медицинский справочник в ожидании Лиоры. Странные симптомы никак не укладывались в стройную клиническую картину. Когда сестра наконец появилась на пороге, я быстро ввела её в курс дела и наказала:
— Можешь провести диагностику или подпитку, но ничего из снадобий не давай. Просто наблюдай. Возникнут какие-то
— Но он только спать лёг, — запротестовала Лира, — пусть хоть немного отдохнёт.
— Я боюсь, что мать не выдержит и сбежит от нас, слишком уж сильно напряжена и явно не особо доверяет нам. А девочке помощь нужна срочно, вдруг это тромб, который я не смогла обнаружить? Тогда счёт идёт на часы.
— Она слишком маленькая для инсульта, — возразила Лира, но мне удалось посеять в ней сомнения.
Взяв у сестры зонтик от солнца, выглянула наружу. Солар ещё стоял относительно невысоко, но его белый раскалённый диск уже ярко сиял на безмятежно синем небе. И как назло — ни облачка! Закрываясь от губительных лучей парасолем, я как яхта с парусом стремительно понеслась в сторону дома по тёмно-серой глади тротуара. Шальной ветер норовил забраться под подол или вырвать зонтик из рук, но так и не преуспел, оттого сердито трепал волосы и даже бросил в лицо горсть придорожной пыли.
Дорога до родного поместья заняла всего полчаса, и ноги загудели от быстрой ходьбы. Дом стоял тихим и закрытым от солнца, как в любой нормальный день. Внутри было темно и прохладно.
Покои Брена располагались на втором этаже, и я сначала постучала, а потом, не дождавшись ответа, толкнула тяжёлую створку старинной двери. Брат спал, широко раскинув руки, и я на секунду залюбовалась его умиротворённым лицом. Бодрствуя, он почти всегда напряжён или зол, и вот таким беззаботным я не видела его уже давно. Подошла к постели, присела на край и погладила брата по плечу.
— Брен, родной, прости, что я тебя бужу, но мне очень нужна твоя помощь…
— Что? — с трудом разлепил он глаза, но проснулся почти сразу. — Что случилось?
— Только не ругайся. Там в клинике маленькая девочка с правосторонним парезом, а я не могу поставить диагноз.
— И это не ждёт до вечера? — недовольно спросил брат, потирая глаза. — Я только пару часов назад лёг.
— Прости, Брен. Я не стала бы тебя будить просто так.
Он устало кивнул:
— Хорошо, жди, сейчас соберусь. Приготовь что-нибудь перекусить, пока я одеваюсь.
— Спасибо! — порывисто обняла брата, испытывая благодарность за то, что он всегда готов и вступиться, и прийти на помощь, и выслушать.
Брен обнял меня в ответ:
— Не волнуйся ты так, сейчас разберёмся.
Я кивнула и поднялась с кровати, окрылённая. С момента гибели родителей брат стал нашей опорой и поддержкой, ни единого раза не подвёл нас за все эти годы.
Завернув в салфетку пару бутербродов, захватила для Брена также бутылку с ягодным компотом и мешочек с орехами. Брат спустился в вестибюль, готовый к выезду: серьёзный и собранный.
— Поедем в экипаже. Адель, неужели ты шла сюда по солнцу?
— Да. Но у меня был парасоль, а время ещё раннее.
— Сколько
Понятно, что он сердится не на меня, а просто не выспался и тоскует по Гвендолине. Они всегда были близки, и теперь Брену приходилось очень сложно. Впрочем, как и всем нам.
Мы вернулись в клинику, когда Солар стоял уже довольно высоко.
Лиора караулила девочку, сидя у её кровати, и вскочила на ноги, завидев нас.
— Мне кажется, что её состояние ухудшается. Речь стала совсем невнятной. Она пыталась рассказать, что вчера упала в колодец и ударилась головой, но никакой шишки нет, да и мать отрицает.
— Ничего она не падала, дядька её поймал. Она туда заглядывала, пока он воду набирал, вот и ухнула, но ничего ей не было, ничем она не ударилась: он её за ногу — цоп! — и поймал!
— Вверх ногами? — уточнил брат.
— Ну да… вверх тормашками, — нахмурилась мать, снова начав защищаться, хотя никто и не думал на неё нападать: — Всяко лучше за ногу поймать, чем чтоб она головой вниз полетела-то.
— Верно, — дипломатично согласился Брен и принялся осматривать девочку. — Позвольте представиться: ноблард Бреур Боллар, дипломированный целитель-хирург первого порядка. А девочка после случая с колодцем на головную боль не жаловалась?
— Жалиться не жалилась, но плакала много. Да только я решила, что напужалась просто…
Мы с Лиорой внимательно следили за каждым движением Брена — учились. Он накладывал одно заклинание за другим и наконец вынес вердикт:
— У вашей дочери есть опухоль в голове. Небольшая, но при этом она мешает мозгу функционировать… то есть работать так, как должно. Вероятнее всего, вчера из-за встряски опухоль сместилась, и поэтому возникли симптомы, которые мы наблюдаем. Необходимо срочно её удалить.
— Как так «удалить»? — испугалась мать. — Как чего из головы удалишь-то?
— Не переживайте, у нас есть все необходимые инструменты и снадобья. Мы все — маги жизни, и вашей дочери ничего не будет угрожать во время операции.
— Дракон с вами, какая операция! — опешила та. — Солару помолимся, хворь-то и сама пройдёт…
— Эта — не пройдёт, — терпеливо объяснял Брен. — Сейчас у вашей дочки плохо работают рука и нога, но, вероятнее всего, ей станет хуже. Она может ослепнуть или оглохнуть в любой момент, а со временем нога и рука вовсе перестанут двигаться. И если опухоль будет расти, то исход один — смерть. Нужно оперировать. Срочно.
Женщина отчаянно прижала руки к груди, широко распахнув безумные от горя глаза. Ей потребовалось не меньше пяти минут, чтобы прийти в себя и спросить:
— Сколько?..
— Триста арчантов, — спокойно ответил Брен.
— Да вы что! Это ж какие деньжищи! — воскликнула женщина и заметалась взглядом по клинике. — Отдайте Маречку, мы Солару помолимся, он беду-то и отведёт!
Как любой врач, брат не особо жаловал ситуации, когда из кожи вон лезешь, чтобы пациенту помочь, а он потом за исцеление бьёт поклоны богу. Не жаловал, но и не пресекал. Лишь бы настрой у больных был правильный, а уж кому они благодарность вознесут после выздоровления — их дело.