Опасная любовь командора
Шрифт:
— Да? — с готовностью откликнулся тот. — Часа через полтора всё будет готово. Даже стены высохли. Мы их чуток магией подсушили, так и не скажешь, что только сегодня покрасили. Что-то ещё?
Кеммер коварно улыбнулся:
— Ну конечно. Униформа. Помнишь, у тебя осталось два сшитых на заказ комплекта для госпожи Кегинаны? Ты ещё писал в другие части, спрашивая, нужны ли они кому-то? Их же так и не забрали?
Брови цвета тёмной меди недоумённо взметнулись вверх.
— Нет, не забрали. Но ты уверен?
— На все сто процентов, —
Тринадцатое эбреля. На закате
Адель
От волнения сбилось дыхание и началась нервная дрожь. Повторно входить в кабинет, из которого последний раз вылетела пулей, было страшно. Однако я твёрдо решила во что бы то ни стало зацепиться за должность и поставить командора на место. До тех пор, пока буду качественно выполнять свою работу, Блайнер не сможет меня уволить, а если он снова начнёт отпускать оскорбительные замечания, то последую совету брата.
Хотя в прошлый раз пощёчина особого удовольствия не принесла, командору она всё же не пришлась по вкусу, а значит, оставляем в арсенале на крайний случай.
Остановившись перед массивной деревянной дверью, я глубоко вдохнула, покрепче сжала ручку старого папиного саквояжа и трижды постучала.
— Войдите! — раздался глубокий, раскатистый голос.
Я заволновалась ещё сильнее, но отступать было некуда.
Унимать биение сердца пришлось магическим образом, а то оно заколотилось так сильно, что это начало отвлекать.
— Ясного вечера, ноблард Блайнер. Я получила уведомление из Канцелярии императора, что меня всё же утвердили на должность гарнизонной целительницы.
Ледяные глаза скользнули по моей фигуре, едва не оставляя покрытые инеем дорожки на скромном платье.
— И вам ясного вечера, нобларина Боллар. Да, я тоже получил уведомление. Проходите. Присаживайтесь.
Командор жестом предложил занять место в кресле напротив. Я поставила саквояж рядом и села на край, ожидая подвоха. Как-то он чересчур любезен.
Повисла пауза.
— Нобларина Боллар, хочу вас сразу уведомить, что на службе вам придётся неукоснительно соблюдать устав. Вы с этим согласны?
— Согласна, — помедлив, ответила я. — Но всё же у целителей есть свои предписания и нормативы.
— Безусловно. Я сейчас в первую очередь говорю о неуставных отношениях, нобларина Боллар. Если я узнаю, что вы вступаете в интимные отношения с моими подчинёнными, то вынужден буду сделать вам письменный выговор. И, разумеется, копию этого выговора получат в Канцелярии императора, так что скрыть ничего не получится. Я не собираюсь блюсти вашу репутацию в случае, если вы сами ею пренебрежёте.
— Я не имею намерений вступать в интимные отношения с кем бы то ни было, — процедила я, заливаясь краской.
Командор на мои слова никак не отреагировал,
— Прекрасно. В таком случае ещё одно предупреждение: будьте осторожны с тем, что и как вы говорите. Любую улыбку могут принять за флирт, а если улыбаться направо и налево, то неизбежно возникнут ссоры из-за того, кому вы улыбались чаще. Любой конфликт в замкнутом пространстве вспыхивает, как сухая трава, и остановить этот пожар потом очень сложно. Если из-за вас мои подчинённые будут устраивать драки и дуэли, то выговор за провокацию получите вы. Лучшее, что вы можете сделать — вести себя как можно холоднее и отчуждённее.
— Каким образом я должна нести ответственность за поведение взрослых мужчин, многие из которых старше меня? — чуть охрипшим голосом спросила я. — Или у вас в подчинении банда дикарей, которые никогда женщин не видели и обладают выдержкой гамадрилов?
Командор сощурился и усмехнулся:
— Я вас предупредил.
— А я вас предупреждаю, что буду документировать каждый разговор, включая этот, а все ваши «выговоры» намереваюсь оспаривать, потому что не собираюсь отвечать за поступки ваших неразумных и невоспитанных подчинённых.
— У меня разумные и воспитанные подчинённые, — отрезал он.
— Судя по тому, как вы о них говорите и чего ожидаете, это вовсе не так, — парировала я.
Чем дольше мы разговаривали, тем храбрее я становилась. Ничего запредельного в этом командоре нет, и раз он изволит хамить и угрожать, то хорошего отношения не заслуживает.
После моей последней реплики гладковыбритое лицо командора скривилось так, будто у него разом заболели все зубы. Он уставился на меня в ожидании, что я возьму свои слова обратно? Вот уж зря.
— Что же, — наконец заговорил он, устав меня разглядывать. — Добро пожаловать в часть. Для начала хочу официально представить вас личному составу. Обычно мы так поступаем только с офицерскими чинами, но в вашем случае я сделаю исключение. Есть возражения?
— Нет, — коротко ответила я, всё ещё ожидая подвоха.
— Тогда не будем терять время. Следуйте за мной, — он резко поднялся на ноги и широким шагом направился к двери.
— Саквояж можно здесь оставить или у вас в части ещё и воруют? — ехидно спросила я, вставая с кресла.
Командор полоснул недовольным взглядом и процедил:
— На ваше усмотрение.
Подхватила свою ношу и последовала за собеседником. Наш путь лежал на плац, и к моменту, когда мы его достигли, тяжёлый саквояж уже оттягивал руку, но я мужественно терпела неудобства.
На плацу ожидали построенные шеренгами военнослужащие. Не ради же меня он устроил построение?
— Эскадрилья, сми-и-ирно! — зычно скомандовал один из офицеров при нашем появлении.
Десятки… нет, сотни людей вытянулись по струнке, глядя прямо перед собой. Курсанты в светлых летних кителях, офицеры — в синих.