Опасное молчание
Шрифт:
— Вера Михайловна, к вам мальчик с пуговицами, — заходя в кухню, громко сказала женщина в свитере.
— А я, по правде говоря, ей-богу уже не надеялась, что сегодня принесет, — услышал Ленька знакомый голос старушки, которая тут же вышла к нему навстречу. — Молодец, что слово сдержал.
У Леньки защемило сердце. А тут еще донеслись голоса из кухни:
— Хулиган, а совестливый!
— Как бы не так! — со смехом возразила другая женщина. — Пуговицы отдаст, прикинется совестливым, а сам что-нибудь поценнее
— Раздевайся и проходи в комнату, — приглашала Леньку старушка.
— Нет… я…
— Я — это последняя буква в азбуке, голубчик. Ты лучше раздевайся, давай сюда пальто, шапку. Вот так. А теперь идем, да смотри, не зашибись у нас тут. Второй день при лампах свечках сидим, точно в древние времена. Управдом обещал монтера прислать, да вот никак не пришлет…
— Бабушка, хотите, я починю?
— Куда тебе, еще током убьет!
— Нет, я умею! Это, видно, пробка перегорела. В пробке есть такой волосок, так он, наверное, перегорел. Я новый поставлю.
Ленька поспешно достал из кармана кусок электрического шнура, кусачку, перочинный ножик и начал возиться на сундуке около кухни. Вера Михайловна держала в руке зажженную свечу. Женщина в свитере вынесла из кухни столик, а Ленька, взобравшись на него, принялся вывинчивать крайнюю пробку.
— Вера Михайловна, как можно мальчишке доверить?! — послышался из кухни сердитый голос соседки.
— Ничего, ты ее не слушай, продолжай работу, — подбодрила Леньку женщина в свитере, убежденная в смышленности мальчика.
— Бабушка, дайте мне, пожалуйста, свечку сюда, — попросил Ленька.
— Смотри, голубчик, тихонько, не свались, — забеспокоилась Вера Михайловна, передавая Леньке горящую свечу.
— Вы за меня не бойтесь, — с солидностью отозвался Ленька. — Сейчас будет свет.
Действительно, не прошло и двух минут, как в коридоре, на кухне и во всех комнатах ярко вспыхнули электрические лампочки.
Теперь Ленька увидел в дверях кухни трех женщин, одобрительно смотревших на него. А женщина в свитере, все еще поддерживающая столик, подняв голову, улыбаясь проговорила:
— Ну, слезай, монтер. Получишь конфету за труды.
Ленька спрыгнул на пол, от конфеты не отказался, поблагодарил, а затем предупредил:
— Только… Я сделал временно. Это «жучок». Так не разрешается. Надо новую пробку вставить.
Перед тем как войти в комнату к Вере Михайловне, Ленька долго и старательно вытирал ноги о коврик у белых застекленных дверей.
— Это похвально, что ты такой аккуратный, — заметила старушка. Но, увидев, что Ленька сунул руки в карманы, сразу изменила тон: — О, голубчик мой, а уж это плохая привычка — руки в карманы засовывать.
— И отец говорил, что плохая, — вздохнув, согласился Ленька.
— Вот видишь, — укоризненно покачала головой
Старушка повела Леньку в ванную комнату.
— Видать, мальчишка деловой, — смягчаясь, кивнула вслед Леньке та самая женщина, которая прежде опасалась, как бы он что-нибудь не утянул в квартире. — Скажите, пожалуйста, раз-два — и свет! С такого толк будет!
— Слышали, Вера Михайловна рассказывала, что сам Киров за мальчонку взялся. Видите, принес пуговицы!
Тем временем старушка завела Леньку в тепло натопленную уютную комнату с большим зеленым шелковым абажуром, который висел над круглым столом, стоящим посредине. За столом он увидел знакомую ему по уличному происшествию девочку. Она что-то старательно переписывала из букваря в тетрадь. На столе стояла еще не потушенная лампа.
— Танюша, этот мальчик нам свет починил, — сказала бабушка, подойдя к столу и задувая лампу.
Но девочка недружелюбно посмотрела на Леньку и сердито сказала:
— Давай пуговицы!
Заносчивость, с какой встретила его первоклассница, разозлила Леньку. А он еще собирался отдать ей конфету… Вот на зло ей совсем не отдаст пуговиц, но, вспомнив изобретателя, примирительно подошел к столу.
— Вера Михайловна, чайник закипел, — послышалось за дверью.
— Ах, батюшки! — спохватилась старушка и поспешила на кухню.
Ленька положил на стол перед девочкой все содержимое своих карманов и принялся выбирать пуговицы. Вернулась Вера Михайловна, неся синий эмалированный чайник с кипятком.
— Смотри, бабушка! — возмущенно крикнула Таня. — Он же весь стол испачкал.
— О, да ты как настоящий Плюшкин у Гоголя! — недовольно глядя на содержимое Ленькиных карманов, проговорила бабушка. — Тот тоже всякую всячину и карманах носил.
Ленька сразу не обиделся, потому что он не знал, кто такой был Плюшкин. Густо покраснев, он попросил:
— Возьмите, бабушка, все мои пуговицы за те, что у Федьки, а то я его не нашел. Я вам после принесу…
— Нет уж, голубчик, сроду чужого не брала. Нехорошо брать чужое. Ты мне лучше Танюшкины пуговицы принесешь, — нахмурившись, сказала Вера Михайловна, подвигая ближе сахарницу и вазочку с печеньем.
Вдруг Таня фыркнула, побежала в другую комнату и принесла большую толстую книгу, видно, не раз побывавшую в ее руках. Быстро перелистав страницы, она без труда нашла нужную картинку и, ткнув в нее пальцем, сказала:
— Гляди, вот ты, Плюшкин!
Ленька нахмурился и едва удержался, чтобы не ударить девочку за такое обидное сравнение.
— Бабушка, а Плюшкин тоже чужие пуговицы отрывал? — невольно еще больнее уязвила Леньку девочка.
— Нет, Танюша, — улыбаясь, покачала головой старушка, — Плюшкин пуговиц не отрывал. Он был помещиком.