Операция "Контрольный в сердце"

I dream of drums

И началось! Километры собранных справок, разрешений, счетов, направлений, отметки о пройденном инструктаже. И вот я в тренировочном лагере на краю Северной Каролины. Меня отправят в тот самый Кемп-Букка, туда где сейчас Бен. Или где был Бен. Я не знаю. Надеюсь, он все еще там!

Третью неделю провожу в морге. Он учебный. Пытаюсь вернуть себе навыки полученные в университете, которые, я подзабыла за три года служения патрульным. Снова хожу на уроки по судмедэкспертизе и анатомии, посещаю уроки самообороны, стрельбы. Теперь в моих руках не только Глок и Беретта, но и снайперская винтовка, которая сейчас на вооружении у пограничников. Именно с такой они поражают незаконных мексиканских эмигрантов. Она довольно-таки тяжелая, своенравная. Спусковой крючок жестко возвращается на свое исходное положение, здорово щелкая по пальцу. На ногте уже коричневый синяк от постоянного долбления о железяку.

Наконец, после утомительнейшего дня проведенного в аудитории, и расслабляющего душа, сажусь перед ноутбуком.

– Пап, мам, привет, – машу в камеру. – Мама сейчас подойдет. Помогает Эжени с какой-то выкройкой, – улыбается папа. –

Что они там шьют? – свожу брови. – Костюм для школьного спектакля, – кричит откуда-то Антуан. – Эй, привет, актер! – ищу его глазами. – Он отжимается, – отмахивается папа. – Как тренировки? – Нормально. Тут очень легко, – вру. – В полиции было сложней. – Тогда почему их называют элитой полиции? – Это все большая реклама, пап. – Привет, родная! – мама садится рядом с папой. – Привет! – голос задрожал. – Я соскучилась. – Мы тоже, Холи! – мама сжимает руки на груди. – Неужто эта подготовка и впрямь будет длиться так долго? – Да, – отмахиваюсь. В очередной раз рассказываю им чушь, которую придумала, чтобы не рассказывать о том, что еду в Ирак. Надеюсь, все будет хорошо и они никогда не узнают о том, что я была в горячей точке. – Я не могу им врать! – шепчет Эжени. – Ты должна! Ты обещала мне! – рычу. – Не смей, француженка! – Они говорят о Джерри, а меня так и подмывает выложить им правду. Холи, они сойдут с ума, если узнаю, что и ты там! – сверлит меня взглядом. – Вот поэтому они не должны узнать! Я рассказала только тебе! Не ври им. Просто ничего не говори, – развожу руками. – Ты такая простая! – качает она головой. Тяжело выдыхает. – Только еще и ты не оставь нас. – Я не собираюсь стрелять, лезть в бой. Жен, я буду трупы вскрывать! А если повезет, то опою МакКензи, и просто увезу его в Лос-Анджелес, – улыбаюсь. – Мне пора ложиться спать. С завтрашнего дня начинаются учения, которые, мать их, будут длиться до самой отправки в Ирак. – Удачи. Мы тебя любим, – улыбается она и закрывает крышку ноутбука. – Я вас тоже, – шепчу в пустоту, утыкаюсь лбом в колени. – Сегодня вывихнула ногу. И знаешь где? Застряла между партой и стулом и свалилась в проход. Думала, засмеют. Но никто и не хихикнул. Помогли встать, спросили все ли в порядке со мной. Хотя, да. Ты прав. Мы же команда. Оставлять раненного нельзя. По крайней мере так говорит капрал, – по привычке беседую с Беном. – Это все для тебя, любимый! Я на все готова, – укладываюсь в кровать, сразу же засыпаю.

Тренировочный лагерь довольно-таки интересное место. Конечно, мужчин здесь в разы больше. В женском доме есть даже несколько пустых комнат. Но женщины не уступают некоторым мужчинам по силе, выносливости, смекалке. Почти все они одиноки в силу тех или иных обстоятельств. Кого-то из них в браке бил муж, кто-то сидел взаперти и ничего кроме фермы в Алабаме не видел. Есть матери-одиночки. Они оставили своих детей с бабушками, сестрами, и приехали сюда, чтобы заработать на еду для детей, на одежду или колледж. К сожалению, таких женщин здесь большинство…

Мужчины, по большей части тоже разведены, кто-то вдовец. Есть даже целая семья. Вдовец из Индианы, и двое его сыновей. Все они отправляются в Ирак впервые. Отец – чтобы занять себя. Комично, да? Занять себя войной… А сыновья, чтобы заработать на свадьбу. Есть даже трое индейцев из резервации. Они реально жили всю жизнь в пуэбло в Нью-Мексико, а в Ирак собрались, чтобы посмотреть мир. У каждого свои цели, свои интересы на этой войне. Вот Бен поехал мстить, а я за ним, чтобы вернуть его домой. В мои объятья.

– Прибывшие, сложите вещи в грузовик, вас проводят на плац, – громкий голос подполковника Питера Харригана. – Я представлю вас офицерам. За мной! – командует, потирая ладонь. Я семеню, стараясь не отставать от трех других женщин. На плацу уже целый взвод офицеров.

Утром здесь очень холодно. На занятиях говорили, что днем в этой местности очень жарко, пекло почти сорокаградусное, а ночью температура может опускаться до шести градусов. «Ирак – страна сюрпризов. Отнюдь не приятных», – вспоминаются слова инструктора. Да уж! Холод пробирает до дрожи.

– Полковник Лютер, разрешите дать команду? – подполковник смотрит на седого, но подтянутого старика. И я поднимаю голову. Почти сразу ловлю взгляд Бена. – О, Господи! – чуть слышно вдыхаю. ЛЮБИМЫЙ! – Холи, – произносит одними губами. Да! Холи! Я приехала. Приехала к тебе! Бен! Полгода! Полгода прошло!

Не сметь плакать, офицер О’Доннелл!

====== Часть 82. Новая работа ======

– Представляю вам пополнение нашего подразделения! – подполковник Харриган прохаживается меж нашими строями. – Мастер-сержант Шарли Джин. Ей отводится командование третьим взводом, – указывает на низкую но крепкую Шарли. – Офицер О’Доннелл, – представляет меня. – Пополнит команду патологоанатомов, – видимо, по привычке потирает запястье. Я сдержанно киваю сержантам и капралам. Бен смотрит на меня не моргая. Он в шоке, но отчаянно пытается это скрыть. – Офицеры Ридл и Мейси назначены в госпиталь. Также ряды снайперов и пехотинцев пополнят восемнадцать военнослужащих. Они прибудут завтра после утреннего построения – С прибытием, – кивает полковник Лютер. – Надеюсь, сработаемся, и все уедем отсюда живыми. Вольно, пройдите в расположения. После завтрака получите свои задания, и вас введут в курс дел, – входит в шатер. – Сержанты, прошу за мной! – толпа из двадцати человек топает за полковником. Бен до последнего пялится на меня. Во взгляде куча незаданных вопросов. Действительно ли это я? А если я, то как попала сюда? Что я вообще собираюсь тут делать? И за каким чертом вообще приехала туда, куда он сбежал от меня – алкоголички? Думаю, разговор у нас состоится. Но позже.

У меня огромная комната! Светлая, с окном на всю стену, с милыми шторками с рюшками, телевизором, компьютером и прекрасной соседкой. Пфф… Если бы… Небольшое окошко, деревянная кровать, письменный стол с ящиками и прикроватная тумба. В стене

еще одна дверь – шкаф полтора на полтора фута. Душ в отдельном здании, нужно пройти через три шатра с солдатами. Сказка!

Моя начальница – Иззи Ленфорд. Она тут уже семь лет. Муж постоянно жаловался на вонь исходящую от нее, называл трупной и ушел от нее. Детей у них не было, и она просто уехала сюда. На войну. Вообще, как я поняла, сюда все убегают от чего-то. Иззи от одиночества, Бен от меня, а я за ним… В морге полно кусков накрытых белой тканью, черных пакетов. Я не решаюсь заглянуть ни в один.

– Это все наши солдаты? – прикрываю рот ладонью. Мне не противен запах, я привыкла к нему, но от чего-то боюсь расплакаться. – Нет, – отмахивается Иззи. – Наших нет. Тут никого не убивали уже года два, – кивает. Я облегченно выдыхаю. – Это то, что мы находим на минных полях. В основном те, кто пытается разминировать местность. Неопытные, подрываются, – жмет плечами. – Они-то в армии не служили. – Уж конечно. Куда им до нашей армии, – закатываю глаза. – Ты здесь не для службы? – Как и ты, – киваю. – Я просто хочу помогать. Мне наплевать на то для чего мы здесь. В глобальном смысле. – И мне тоже, – опускаю глаза. – Так, что делать с… – указываю на черные мешки. – У нас есть картотека. Нужно установить личность, и отправить родственникам. – И все? – Ага, – кивает она. – Судмедэкспертиза. Кажется, ты этим и занималась. – Училась. Да. Но в Анджелесе я была копом. Патрульным в общем. Но, повторно прошла практику в лагере. Справлюсь, – киваю. – Можешь приступать, – разрешает. – Начать можно с любого? – Ага. Какой больше понравится, – улыбается. Вот дьявол. Она такой циник. Надеюсь, я не стану такой же. Хотя, работая здесь, наверняка, нужно хоть как-то защищаться. Хотя бы юмором, ну или цинизмом.

К вечеру я жутко уставшая. Немного подташнивает. Невыносимо хочется принять душ, прополоскать пазухи. Гребаный Бен! На что я ради тебя еще готова пойти?

Собираю небольшую сумку, тихонько бреду в сторону душевых.

– Эй! Не хочешь заглянуть к нам? Крошка, я в душ с тобой! – голосят солдаты. Улыбаюсь. Они меня так веселят! – Идем пообнимаемся, ирландка! – Поверь, нам одних объятий хватит! – не унимаются. – Скорострел? – поворачиваю на них голову. – О! Ты разговорчивая! Слава Богу! Хоть кто-то! – радуется один из них. – Заговорила со мной. Запала, значит! – Отвали она моя! – Да может она со всеми поболтает? Ну, иди же к нам! – Мориссон! – громкое рычание позади. Я вздрагиваю, солдаты выстраиваются, замирая. Я узнала этот голос. Это Бенджамин. – Ты поговорить любишь? Ну тогда объясни мне какого черта ты не отстрелялся в тире сегодня? Где был? – Сэр, на кухне, сэр! – чернокожий парень выдает четкий ответ. – Миссис Лондон попросила помощи. – Я не спрашивал причину. Ты с чего взял, что просьба миссис Лондон важнее приказа отданного твоему взводу? – Сэр, виноват, сэр! – Виноват, – кивает Бен. – Правила ты знаешь. Ты и твой взвод – десять кругов на тренировочной площадке. Побежали! – отправляет их. – Идите куда шли, офицер О’Доннелл, – негромко говорит мне, я двигаюсь к душевым. – Сука! – слышу от одного из пробегающих мимо солдат. Уж не знаю, это было адресовано мне или Бену, или это просто слово. Мне наплевать. Я так устала. – Ты в душ? – снова его голос позади. – Ага, – дергаю ручку двери. – Но сейчас не твоя очередь. Смотри, – тычет пальцем на висящее расписание. – Восемь вечера – третий взвод. Офицерский состав – в пять и в одиннадцать. – И мне что ли нужно мыться по расписанию? – фыркаю. – Ты в армии, – шепчет мне на ухо, обдавая жаром. Вздрагиваю. – Казарма, – выдыхаю. – Свежо придание! – разворачиваюсь, иду обратно. – На нашем этаже есть душ, рядом с моей комнатой, – сообщает. Смотрю на него, раскрыв глаза. – Да? А что еще у вас есть? А может тебя тоже наказать за домогательство, и ты присоединишься к своим бегунам?! – рычу. – Холи! – хватает меня за руку. – Нет! Не смей! – качаю головой. – Не смей, Бенджамин. Не трогай! Твои прикосновения как антисептик на кровоточащие язвы! – Тогда зачем приехала сюда? – он в смятении. – Не знаю. Черт! Потому что дура! – трясу головой. – Мне пора. Нужно успеть к одиннадцати, – семеню обратно в женскую казарму. Вернее она не вся женская, а только первый этаж. Два верхних этажа – комнаты для сержантов-мужчин, подполковника и полковника. В американской армии – полный патриархат.

В конце коридора открыта дверь одной из комнат. Из нее доносится негромкий разговор, смех. Интересно, что там. Нужно найти предлог! Спрошу про душ. Про расписание.

– Мегги, – заглядываю в комнату. На полу сидят один из капралов подразделения по совместительству комендант а с ней мой новый босс Иззи. – О’Доннелл, ты не спишь еще? Я думала, вырубишься без чувств, – улыбается. – Я собиралась в душ, но там какая-то путаница с расписанием. – Никакой путаницы, – качает головой Мегги. – Вот только тебе не обязательно ходить в общий. На втором этаже тоже можно. Главное, чтобы там не было офицеров, – улыбается она, и они с Иззи громко хохочут. Что? Больные совсем? – А мне точно можно? – морщусь. – Да, точно-точно, офицер, – кивает Мегги. – Только убедитесь, что душевая пуста и обязательно закрывайтесь. – Спасибо, – киваю. – Я пойду. Спокойной ночи, – медленно моргаю. Они кивают мне в ответ, и я поднимаюсь на второй этаж. – Тут кто-то есть? – стучу в приоткрытую дверку душевой. Мне в ответ тишина. На этаже вообще совсем не громко, кажется, все спят. Проскальзываю в комнату, запираюсь на оба замка, быстро скидываю форму и встаю под душ. Вода! Теплая, такая приятная. Я будто годы не купалась. Убеждаю себя в том, что не так уж и устала, и даже хочется петь «Walking on sunshine». Громкий стук в дверь заставляет вздрогнуть. – Еще пять минут, – кричу. – Хорошо. Поторапливайтесь, – кажется, это Харриган. Быстро смываю с себя мыльную пену, наскоро вытираюсь, оставляя полотенце на голове, натягиваю спортивный костюм, покидаю душевую. В коридоре никого. – Я все, – шепчу в пустоту. Семеню к лестнице, но взгляд цепляется за табличку с именем на одной из дверей. «Первый сержант Б.МакКензи».