Операция Наследник, или К месту службы в кандалах
Шрифт:
2. Лот с пятикилограммовой гирей и бухтой пеньковой веревки в 30 морских сажен; 3. Лоция Суэцкого канала и лоция Нила в его нижнем течении; 4. Морская карта прилегающего к Суэцу района Красного моря; 5. Морской 22-кратный бинокль и
6. Театральная зрительная труба на ручке от лорнета специально для Артемия Ивановича, который, возможно и не был пойманным в Пармской области Джеком Потрошителем, как поляк подумал вначале, а вполне мог уже дожидаться Фаберовского в Венеции.
— Завтра поедешь на Майнорис, в наши потрошительские угодья, и купишь там у «Поттера» все это, — сказал Батчелору поляк. — Кроме того, тебе надо
— Когда мы должны выехать? — деловито спросил Батчелор.
— Чем быстрее, тем лучше. Где там моя жена?
— Кто-то постучал и она пошла открывать дверь.
— Господи, опять! — вскричал поляк. — Ну все, иди, Батчелор, иди. Я немощен и ослаблен.
Он метнул каталог на стол и притворился спящим. Едва за дверью стихли тяжелые шаги Батчелора, как он услышал шуршание платьев и голос Эстер сказал: — Ну как, Пенни, тебе в роли молодой жены? Никакого сравнения с одинокими ночами девичьей постели! Стоит отведать настоящей любви…
— Я же тебе говорила, Эстер, — несколько раздраженно оборвала свою мачеху Пенелопа. — Стивен еще не оправился после того злодейского нападения.
— Понятно… Мужчины выказывают себя горячими любовниками только до свадьбы, а потом их и силком ни к чему не принудишь. Мне кажется, что твой Стивен просто притворяется.
— Успокойся, Эсси. Он совсем не похож на твоего Гурина. Ему нет нужды притворяться.
— Что за чушь вы там несете? — крикнул им Фаберовский, рассердившись. — Если вам чего-то от меня надо, то заходите, мне пора принимать лекарства и ложиться спать. И нечего перемывать мне кости, стоя за дверью!
Обе женщины смущенно вошли и встали у дверей.
— Ну, что? — повернулся к ним поляк и взял со стола чашку с чаем.
Эстер покраснела и сказала, опустив глаза:
— Мне пришло письмо от Гурина, но опять на русском языке.
Чайная ложка задребезжала о края чашки и поляк поспешил вернуть чайный прибор обратно на стол.
— И вы, миссис Смит, желаете, чтобы я вам его перевел? — спросил он у Эстер слабеющим голосом и протягивая руку за замусоленным листоком, который миссис Смит сконфуженно мяла пальцами. — Извольте: «Доктору Джованни Де Векки за пять гранов ртути от сифилиса 3 лиры».
— Это я и сама поняла, — сказала Эстер. — Только не надо ехидничать, Стивен, надпись не гуринской рукой. Вы мне переведите
Фаберовский взглянул на бумажку и сказал, что, судя по письму, Артемия Ивановича пучит.
— Уверяет, что от любви, но кажется, что с козьего молока своей соседки. И угрожает, что иссохнет, если вы не приедете к нему в Каир.
— А, так вы все-таки будете там с ним встречаться! — в радостном возбуждении воскликнула Эстер. — Решено! Я еду с вами.
— Ни в коем случае, — сказал Фаберовский. — Мистеру Гурину там будет не до любви.
— Но вы же берете с собою Пенни!
— Пенни — моя жена, и мы с ней едем в свадебное путешествие.
— Тогда я еду с вами в свадебное путешествие в качестве компаньонки!
— Но со мной уже едет компаньонка! — заявила Пенелопа, испугавшись перспективы весь медовый месяц провести рядом с мачехой. — Мы берем с собой мисс Какссон. Тем более что отец настаивает на этом.
Поляк кашлянул в кулак, не зная, что хуже — иметь с собою Какссон или жену доктора Смита.
— Тогда я сама поеду в Каир! — гордо заявила Эстер. — И вы не сможете мне помешать!
Она гневно отобрала у Фаберовского письмо Артемия Ивановича и покинула дом поляка. На улице ее дожидался кэб, кучер которого уже проклял все на свете, стараясь удержать на месте свою лошадь, которая безумно пугалась треска ломавшихся под напором ураганного ветра сучьев в садах за оградами коттеджей. Едва только миссис Смит забралась в экипаж, кэбмен щелкнул кнутом и поспешил вернуться на более цивилизованные улицы, где хотя и поливал также дождь, и ветер был отнюдь не тише, но звуки, окружавшие его и лошадь, были привычными городскими звуками, а не пугающими пушечными выстрелами ломающихся ветвей.
Приехав домой, Эстер прошла к себе в спальню, хлопнула для успокоения флакон хлоридина из своих давних тайных запасов, и решительно постучала в кабинет к мужу.
— Гилбарт, мне надо поговорить с тобой!
— Мне некогда, Эстер, — раздался голос доктора Смита из-за двери. — Гримбл попросил прочитать его новую статью о пищеварительном аппарате у аскарид.
— Аскариды Гримбла никуда не денутся.
— Но ведь ты тоже никуда не денешься.
— Проклятье, Гилбарт! — Эстер сердито топнула ножкой. — Мы так и будем разговаривать с тобой через дверь? В отличии от аскарид я очень даже денусь!
— Куда это ты собралась деться?! — выскочил из кабинета доктор Смит.
— Я устала от тебя. Я хочу поехать в какое-нибудь путешествие. Например, купить тур Кука в Египет и подняться на пароходе вверх по Нилу.
Брови доктора Смита изумленно взметнулись вверх.
— Но я не могу оставить прием своих амбулаторных больных в Лондонском госпитале на Чарлвуда Тернера! Он и так меня все время подсиживает!
— Ты не понял меня, Гилбарт, — сказала Эстер и пояснила, отделяя каждое слово значительной паузой: — Я Хочу Поехать Без Тебя — Одна. Мне нужно от тебя отдохнуть.
— Вот как? И я целый месяц буду один?
Легкая улыбка пробежала по нервному лицу доктора.
— Да, ты будешь один.
— Да здравствует свобода! — Доктор вдруг исчез в кабинете и выскочил обратно, уже держа в руке рюмку с коньяком. — Твое здоровье! Сколько тебе нужно денег?
— Фунтов сто.
— Ты получишь их, моя дорогая.
— Боже, как это чудесно! — Эстер захлопала в ладоши. — Гилбарт, сегодня я даже люблю тебя.