Оплачено сполна
Шрифт:
– Зачем это? Сэр?
– он нахмурился.
– Трудный вопрос, - спустя время ответил директор, глядя в сторону.
– Зачем нужна древняя кровавая магия? В то время, когда я этим занимался, у меня была совершенно определенная цель, но зачем это вообще и всем остальным? Правду сказать, я не знаю, мальчик мой.
– И какова была ваша цель, сэр?
– недоуменно спросил Поттер.
– Отразить смертельное проклятье. Кровь за кровь.
Гарри думал около минуты, покачал головой. Удовлетворившись этим, Дамблдор продолжил.
– Смертельное
– Но это не совсем правда. Существует защита крови.
– То, что сделала моя мама, сэр?
– Гарри напрягся и сосредоточился.
Директор покачал головой и секунду помолчал, подбирая слова.
– Многие считают, что смертельное проклятье призывает в мир Смерть в неурочный, не назначенный ею час. Без жертвы она уже не уйдет, поэтому проклятье неотразимо. И все же существует добровольная жертва. Магия сложнее, чем законы физики, Гарри: если магглу придется встать на дороге пули, то волшебник перенаправит пулю в себя.
Гарри покачал головой. Дамблдор понимающе улыбнулся.
– Да, мой мальчик, это слишком сложно, но я все же попытаюсь. Поскольку эта правда - не вся. Тебе нужно понять.
– Хорошо, попробую, сэр, - покорно ответил Поттер.
– Такой магии нужен «маятник», приманка. Иными словами, метка, которая перенаправит магию именно на него. Поскольку магия эта древняя, как сам мир, лучше всего она привязывается к крови.
– Это все как-то связано со мной?
– отважился Гарри.
– Самым прямым образом, - ответил старик, как показалось, с грустью.
– Потому что ты был объектом этого обряда.
– Но… как? И зачем? И чья жизнь..?
– Гарри тряс головой, потеряв нить понимания, но уже смутно беспокоясь о том, что услышит.
– Дай мне время, мальчик мой, - вздохнул директор, - и я расскажу кое-что.
Поттер растерянно кивнул и воззрился на Дамблдора с испугом.
– Моя сегодняшняя ложь не была первой, - отозвался, будто эхом, старик, отводя глаза.
– Я говорил всем о том, что тебя спасла любовь твоей матери. Ты верил в это, ты рос добрым и хорошим мальчиком. Я уверен, что поступил правильно, сказав тебе так. Твоя мать была прекрасной женщиной и тоже пожертвовала собой… Она достойна этой лжи и твоей веры.
Он помолчал.
– Но спасла тебя не она. Тебя спас твой отец. Его кровь и этот обряд.
– То есть он принял мою смерть?!
– воскликнул Гарри в ужасе.
– Гарри, Гарри, прошу тебя!
– остановил его Дамблдор строго.
– Это был единственный щит против смертельного проклятья, и твой отец сознательно оплатил эту цену. Я не был уверен в том, что это потребуется. Ты помнишь, вас двое, тех, кто родился на исходе седьмого месяца?
Поттер кивнул.
– Я и Невилл, так?
– Так. У меня была причина думать, что Том выберет именно Невилла, поэтому я был там, в доме Лонгботтомов. Я был почти уверен в этом. Это «почти» и спасло тебя, потому что я все же провел обряд.
– Но почему умер Волдеморт? Кто-то успел…?
– потерявшись, дрожащим голосом спросил Гарри.
– А это уже другая история, мальчик мой. Не спеши, привыкни
Повисло молчание. Что-то во взгляде директора было строгим, но не осуждающим. Гарри показалось, что старческая рука с узловатыми пальцами протянута к нему, но Дамблдор сидел неподвижно. Юноша вздохнул и зажмурился, а рука вдруг стала иной - но она была.
И Гарри протянул свою.
Поток мыслеобразов был спокоен, как могучая река на равнине. Это было… странно. Будто он и Дамблдор были как-то связаны, и Поттер ощущал успокаивающее течение его мыслей. Он знал теперь, что директор по-прежнему его наставник, и он верит, что Гарри справится со своей ношей. Потому что знает, каково это - иметь за плечами такое.
Так юноша впервые понял, как ощущается канал двух легилиментов, для которых первый же контакт с чужими мыслями оборачивается открытием нового мира, где лишь они, легилименты, интуитивно знают каждую дорогу, только их шаги неслышны. Дамблдор был таким с детства, он слышал шепот реки.
Река стала отдаляться, и он снова понял, что сидит на стуле в кабинете директора. Тьма внутри беспокойно ворочалась, будто беспокоилась. Это походило на ожидание беды.
– Помни, что каждый свободен в своем выборе. И ты был. Вспомни Дом Блэков, после битвы в Министерстве, библиотеку.
Гарри нахмурился и моргнул.
– Вы оставили… это? Для меня?
– Мало быть связанным с Томом, чтобы победить его. Ты старался быть сильнее, старался тем больше, чем меньше у тебя получалось. И я решился. Отыскал эту книгу, фактически изъял у тех, кто ранее украл ее. Я оставил ее там, где ты мог бы найти.
– А если бы я не взял?
– мертвым голосом выговорил юноша.
– Это был бы твой выбор, и я принял бы его, - смиренно кивнул Дамблдор.
– Мы нашли бы другой путь.
– Но зачем так… жестоко? Как вы решились?! Вы же знали, что я могу убить множество людей и умереть сам!
– вскричал тот.
– Мальчик мой, прости меня, - вздохнул директор.
– Тебе кажется, что я обрек тебя на смерть, но это не так.
Гарри тяжело кивнул. Внутри была звенящая пустота, без мыслей, без решений. Среди нее даже Тьме было неловко, словно посреди холодного зимнего поля, и она уползла в дальний угол, оставив холод хозяину. Эмоций не стало.
– Я надеялся, что канал связи между тобой и Волдемортом сыграет свою роль, и он сыграл. Со временем канал расширился, ты ведь уже чувствуешь это?
– Туда и уходят все физические последствия?
– Именно так, - кивнул директор.
– Видишь ли, создание вместилища для куска души, - ритуал некромантии, высшей ступени Темных Искусств, - преследовало не только очевидную цель. Тело Тома - единственный приемлемый сосуд для Тьмы. Оно обеспечено лишь минимальными системами, что позволяет проводить несложный ритуал очищения от физиологических последствий. Тьма - это вирус, Гарри, паразит. Он мыслит примитивно. Ты - лучший сосуд, доставшийся ей, ибо продукты ее на тебя не влияют. Это же и минус, но не столь существенный для нее. Главное, она может усиливать тебя без последствий. И она усиливает. И будет усиливать, пока Том жив.