Оплачено сполна
Шрифт:
Вести из Франции приходили неутешительные: на границах видели оборотней, усилился криминалитет, была поймана радикальная группировка молодых магов в масках Пожирателей, но после допроса обнаружилось, что они - просто молодые идиоты, решившие попугать народ. Министерство Магии Франции смогло только наложить на них штраф, и дураку было ясно, что если реальные агенты Того-Кого-Нельзя-Называть объявятся там, почва уже подготовлена.
Рядом шумно опустился еще сонный МакЛагген.
–
– она молча протянула ему газету.
Кормак покачал головой и отобрал листы.
– Аппетит испортишь.
Девушка фыркнула и, приготовившись дать отповедь, наткнулась на поднятые в веселой насмешке брови и смутилась.
– Это важно, - слабо возразила она.
– Важно, - МакЛагген вздохнул, - никуда не денешься. Но иногда лучше всего не знать.
Она потерянно кивнула, но тут же встряхнулась.
– Нет, так нельзя! Ты разве не чувствуешь?
– ее глаза лихорадочно загорелись.
– Войну?
– Кормак опустил глаза и вдруг взял ее за руку; она не отдернула ее.
– Да, чувствую. Все чувствуют. Но пока ее здесь нет. Все, что нам остается - ждать и пытаться жить, пока это возможно.
Теплое чувство защищенности залило Гермиону с головой. До смерти захотелось прижаться к нему, чтобы надежные руки обхватили со всех сторон и спрятали от тяжелых мыслей и ответственности, которая лежит и на ней тоже. Многие знания - многие беды, какая-то пословица, которую любила мама, комментируя жажду знаний дочери. Только теперь Гермиона могла понять ее до конца. Ум лежал как камень на ее плечах, заставляя каждую секунду осознавать, что мирное время они берут в долг.
Она зажмурилась, стремясь подавить это стыдное желание. Они смотрят. Все смотрят. Нужно было отдернуть и руку, но на это не хватало воли. Нет поддержки, ей неоткуда взяться. Кормак может ее дать, но что подумают остальные?
МакЛагген слегка пожал ее ладонь.
– Я бы очень хотел попросить тебя быть со мной, но вижу, что ты откажешься, - печально сказал он.
– Я только не понимаю, почему.
– Это сложно, - Гермиона замялась, не отваживаясь смотреть ему в глаза.
– Так объясни! Ты это умеешь!
– сожаление в голосе Кормака было ощутимым, Грейнджер поморщилась и закусила губу. Нелегкий разговор.
– И что будет? Ты не знаешь Рона, он обязательно начнет драку, ты унизишь его; он никогда не простит мне этого. Ты не видел, как он умеет обвиняюще смотреть, а я видела, - прошептала она быстро.
– А Гарри? Он ничего не поймет, ему придется выбирать между мной и Роном, а ему и так нелегко…
– Он же ваш друг. Он должен понять. Да и что он такого в конце концов делает?
– недовольно спросил тот.
– Ты не понимаешь, - она нервно постучала пальцами по столу.
– АД, квиддич, учеба, занятия с Дамблдором, это все…
– Какие занятия?
– удивился МакЛагген.
Гермиона
– Я не знаю, и никто не знает. Это вообще-то неважно, - раздраженно бросила она.
– Прости, - поправился он.
– Для меня сейчас нет ничего важнее тебя.
Она замерла. Давно ей не приходилось слышать подобного, и по груди разливалось тепло, но что-то ей не нравилось, что-то было не то. Или может она просто не любила громких фраз.
– Я не стану разрушать нашу дружбу, - твердо сказала она.
Кормак кивнул, принимая ее решение, и отпустил руку. Чувство пустоты было почти оглушительным. Как Рон, ухитряясь просто быть в ее жизни, мог так сильно разрушать ее?
Гермиона в досаде принялась безжалостно щипать себя за руку. Ей нельзя так думать. Она слишком долго любила его, она и до сих пор, наверное, любит его, а МакЛагген… это пройдет. Наверное. Она сглотнула вставший вдруг в горле ком несправедливой обиды.
На что она подписывается?
Извини, Кормак, ты слишком идеален для меня? Я заслуживаю нянькаться со своим мужем всю жизнь и наталкиваться на непонимание в его глазах? Рожать ему детей и мириться с тем, что по-настоящему меня считают личной версией Молли Уизли, которая просто почему-то занимается ерундой?
Нет, она так не сможет никогда. Но может быть потом, когда эта чертова война закончится, когда все это пройдет, она найдет в себе силы сказать Рону правду. Может быть, ей даже повезет, и он смирится с этим.
Только Кормака рядом может уже не быть.
***
Это было туманное утро начала декабря, хотя и не обычное туманное утро в Шотландии. Каждый знает, что всякий добропорядочный туман бывает по утрам, кое-что сквозь него видно, но самое главное, туман бывает снаружи.
Этот туман белыми кольцами клубился по коридорам Хогвартса, захватывая территорию. Запаниковавшие (и подозревавшие диверсию, что уж там) преподаватели диагностировали его заклинаниями на опасность: туман охотно подвергался исследованиям и подтверждал, что он ну совершено безопасен.
Но вот уходить он никуда не желал. И если Минерва Макгонагалл еще могла ошибиться с редким противотуманным заклинанием, то профессор Флитвик, когда-то писавший дипломную работу по туманным чарам, ошибиться уже не мог.
Нахмурившись, маленький профессор перепробовал восемь способов разогнать туман: прямые чары рассеивания, осушение воздуха, повышение температуры, понижение температуры… Максимумом его результатов служили большие густые облака, медленно курсирующие по коридорам и способные заставить кого угодно заблудиться в двух шагах от двери. Покраснев от усилия, Флитвик даже пробовал чары особого зрения, но этот туман не пробивали даже они.