Оплачено сполна
Шрифт:
Мама утешала миссис Паркинсон, бледную и потерянную среди остальных таких же неприкаянных, того ничтожного числа знакомых, кто сумел найти официальную причину взять отгул. Таких было немного - подозрения вызывать нельзя.
Драко посмотрел на отца. Люциус, будто извиняясь, опустил глаза. Вот и оно.
Что они могли сделать против взвода подготовленных и вынырнувших невесть откуда авроров? Как они могли отразить рикошеты и случайности? Они и не смогли.
На
Он обнял ее, не найдя ни слова для утешения, не сумев выговорить даже дежурной формулы. Ее руки стиснули его ребра с недевичьей силой отчаяния. Драко знал, что ей нужен не он, сейчас ей нужен другой, тот, кто отныне ее единственная опора.
Теперь уже плевать, что этот кто-то - маггл. Главное, он поймет.
И пусть сдохнет этот ужасный мир, мир, в котором Энтони Дейн не имеет права быть здесь, с ней, потому что родился не магом. Это понимание было истинным, до глубины души, понимание, сбросившее всю шелуху идеологии, всю пустоту слов Темного Лорда.
Смерть - самый справедливый оценщик. Ее приход все поставит на свои места, даже если она просто постоит рядом.
Отпустив Панси, он отважился повернуться. Там, за его спиной, стоял поседевший Патрик Гринграсс, поддерживающий жену. Асторию видно не было. Взгляд Малфоя неумолимо скользнул к последнему прибежищу его невесты, так и не ставшей женой.
Дафна, почему ты? За что? За искреннее непонимание этой войны? За неумение таить злость и обиду? За бесхитростную улыбку? Почему тебя, единственную из молодой гвардии, выбрала старуха Смерть? Чья палочка призвала ее в мир?
Нужно было подойти и что-то сказать им, но что? Как Драко ни искал слов, не находил ни одного. Они все были ему чужими, только она одна - родной, и молча обнять было некого, только сказать дежурную фразу, но он не мог. Отец поймал его взгляд и, кивнув, сам подошел к Гринграссам. Патрик едва заметно склонил голову, принимая соболезнования, Патрисия всхлипнула громче.
Гроб тетушки Беллатрикс остался в стороне - ее оплакивать, кроме Нарциссы, было некому. В Драко поднялась усталая черная ярость - ОН не пришел, не удосужился, не стал уравнивать себя с прочими. ОН только скажет тщательно выверенную речь, полную убедительных оборотов и «жертв на благо нового мира», «верных соратников», «братьев и сестер». Черта с два. Никто ЕМУ не нужен.
– Что, струхнули, да?
– раздался хриплый голос.
– Вы все прятались, шавки, когда мы пытались выбраться! Когда в нас стреляли, вы убегали! Поэтому их взяли, поэтому стольких убили! Она мертва, а вы - вы ничего не потеряли! Нарожаете еще детей, которые тоже будут лебезить и притворяться! А моей Алекто, ее больше нет!
Амикус
– Жалкие вы трусы!
– закричал он.
– Вам всем плевать на Повелителя, на новый мир, который мы строим! Вы хотите остаться в маггловской грязи, лишь бы сохранить свои денежки и шкуры! Да вы все…
– Амикус, - кто-то подошел к нему и попытался увести.
Тот дернулся.
– Я не буду молчать! Я, в отличие от вас, вырвался из самых рук авроров, я выполнил свой долг, а вы…
Кажется, кто-то сообразил использовать Silencio и увести буяна. Легче от этого, впрочем, никому не стало. Слишком много потерь, слишком многие задержаны аврорами. Что теперь делать, не знал никто.
Они были слишком близки к победе, никто не ожидал удара в спину. Он отрезвил всех.
Оставшуюся часть церемонии мама прижимала его голову к груди и тихо плакала. Отцу пришлось почти насильно увести ее, чтобы Драко мог вернуться камином в Хогвартс.
На выходе из кабинета директора ждал Снейп. Почувствовав его руку на плече, Малфой будто погрузился в морскую пучину и…
И истерика хлынула из него водопадом.
Он не помнил, когда декан успел довести его до кабинета, не помнил, что говорил, кричал и требовал. Очнулся только на рассудительных, как всегда, словах крестного:
– Я бы не поверил, если бы не видел сам, Драко. ОН почти сломлен. У самой победы - провал, потеря значительных сил. Ее потеря.
Конечно, декан говорил о тетушке Беллатрикс. Всхлипнув в последний раз, слизеринец прислушался. Крестный, тем временем, видимо, решился что-то рассказать.
– Я много раз говорил ей, что невелика заслуга прозябать в Азкабане, но ОН… ценил это. Он помнил ее молодой и полной сил, своим лучшим боевиком, воинственным, изобретательным, верным. Давным-давно он должен был стать крестным ее сына, но ребенок родился мертвым, и… Она, наверное, была самым близким к понятию «семья», что у него было.
– Значит, и он потерял кого-то, - прохрипел Драко зло, - значит, и он понял, каково это.
На это Снейп ничего не ответил и просто отпустил его отсыпаться, выдав освобождение от уроков на один день.
Той ночью Малфой спал без снов.
***
Часы тянулись неумолимо, тикали в голове, отдаваясь во всем теле.
Тик-так, тик-так,
от-счет по-шел,
вой-на, вой-на,
по-рог, по-рог,
тер-пи.
Мир как-то потерял цвет, притупил углы и заглушил звуки. Он жил через стену от Драко, донося лишь обрывки. Оглушительные часы били в его голове и могли бы бить еще долго. Уроки шли сами по себе, из палочки послушно текли заклинания, в эссе стояли требуемые формулировки, только где-то внутри оставалось что-то живое.