Оплачено сполна
Шрифт:
– Ладно-ладно, - Драко набрал в грудь воздуха.
– Женщинам нельзя превращаться во время менструаций, ясно? Инстинкт возьмет вверх в девяти случая из десяти. Имели место прецеденты с рождением гибридов, как правило, быстро гибнущих. Есть нелепая теория о том, что так произошли кентавры. Бред.
– Но мужчин-то это не касается?
– Не написано.
– Драко помялся.
– Но не рекомендуется находиться в стае, потому что если попадется самка с течкой… Ну, ясно. Не рекомендуется питаться сырым мясом, если вы хищник, - он что-то прикинул, - нельзя, если ты в состоянии алкогольного опьянения (понятно, почему),
– Это как?
– удивился Гарри.
– Не знаю, я процитировал, - Драко передернул плечами.
– Про остальные инстинкты молчок.
– Скверно, - вздохнул Поттер.
– Надо понять, что именно из сознания человека животное не выносит, не воспринимает что ли…
– Поттер…
– Может, это как-то связано с состоянием расстроенных чувств? Животному несвойственны такие расстройства, и это мешает, тогда инстинкты, например, усиливаются, чтобы вернуть телу управление…
– Гарри! Даже если то, что ты несешь - не чепуха, а оно с большой вероятностью чепуха и есть, - разозлился Малфой, - то ты все равно не сможешь использовать этот способ. Сам подумай. Это годы обучения! Нет, я, конечно, читал про случайные превращения и тревожащие сны, но это бы проявилось раньше, понимаешь? Может так статься, что у тебя вообще нет способностей к анимагии.
Поттер поднял на него взгляд, в котором снова сверкнула знакомая холодная решимость. Черте что вбил в себе в голову - не вытащишь.
– Мой отец и крестный освоили анимагию на пятом курсе, - торжествующе выдал он.
– У них был выбор. У меня нет. Это единственный призрачный шанс сохранить разум и жизнь. Это понятно?
Драко кивнул, опустив глаза. Поттер прав. Нельзя отвергать что-то, только потому что кажется, что невозможно. В конце концов… разве в здравом уме кто-то может поверить, что мальчишка способен убить Повелителя? А он поверил. Значит, придется верить и в это.
– И у меня есть способности, - мельком обронил Гарри, поднимаясь и прижимая к груди потрепанную книгу.
– Откуда ты знаешь?
– Малфой не особенно поверил, но вопрос все же задал.
– Ты говорил о снах. Они были в последнее время.
– И кем ты был?
– даже если это ерунда, интерес и любопытство пересиливали.
Гарри покачал головой.
– Не знаю, не видел со стороны. Но это и правильно. Смотри, - он положил перед Малфоем книгу, которую держал в руках; страницы были затерты, а в одном месте даже стояло пятно от джема, как будто книгу листали дети, не уяснившие ее ценности. Она была написана на латыни, но над строками торопливой рукой карандашом был нацарапан не всегда точный и красивый, но довольно понятный перевод.
Драко вчитался в строчки, на которые показал Поттер.
«Во снах своих анимаг не видит животное себя (зачеркнуто) себя животным, наблюдая внутри (зачеркнуто) изнутри чужую жизнь и не зная, кто он есть такой. Грызун найдет нору, лиса погонится за зайцем, кошка устроится на печи».
– И что?
– не понял он.
Гарри пролистал несколько раздело вперед и ткнул пальцем в абзац в начале.
–
Здесь почерк перевода был другой, словно несколько разных детей (судя по кривизне и стремительности, мальчика) занимались переводом, зато смысл был более точным и без зачеркиваний.
«Полная телесная трансформация возможна после длительных тренировок, быстрее - при наличии наставника и навыков очищения сознания и медитации. Однако частичная возможна почти сразу, в зависимости от таланта анимага или спонтанных всплесков».
Драко закрыл книгу. На обложке значилось полустертое название на латыни. Припомнив кое-что, Драко едва не выронил редчайшее издание редчайшей книги «Животные, прячущиеся в нас».
Им пора в Хогвартс. Времени прискорбно мало.
***
– Я жду десять минут, не больше, - насупился Драко, замерев и сложив руки на груди.
Пейзаж был пропитан зимним гулким напряжением: морские волны суровыми валами медленно натекали на побережье, неотвратимые и холодные, сплевывали пенные шапки на песок и уносились дальше. Серое зимнее небо и ветер дополняли картину. Драко до смерти хотелось в тепло, к традиционному английскому чаю, а лучше - к глинтвейну из отцовских вин, приготовленному мамой без участия эльфов. Но подошел бы и просто чай с теплым камином.
Но перед ним был коттедж “Ракушка”, принадлежащий Уизли. Он туда не зайдет.
На расспросы Поттер огляделся с любопытством, будто никогда здесь раньше не был. “Не был, - пояснил он.
– У меня была мысль… в общем, подсмотрел в голове у Молли в подробностях”. “Ты рискнул аппарировать в незнакомое место по чужой картинке? Со мной?” - взвился Драко, ошалев от гриффиндорской тупости. В ответ Поттер посмотрел на него так, что стало понятно - то, что ему здесь нужно, измеряется не логикой, а дурацкими эмоциональными долгами.
– Пятнадцать, - утвердил он, не обратив внимания на раскрытый в намерении ругаться рот Малфоя, и ушел, увязая в песке. Драко зло накинул на себя мантию-невидимку. Ненужно было, чтобы его видели.
“По крайней мере, там живет Делакур, а не только Уизли. Мерлин пресвятой, каково ей в этом курятнике? Не жизнь, а апельсиновая плантация,” - ворчливо думал слизеринец, борясь с желанием плюнуть и войти. Согревающее заклинание неприятно стянуло одежду, но стало чуть легче. Вот если бы сотворить ветронепроницаемый купол, но это даже не ТРИТОН, это степень по Чарам с уклоном в создание куполов…
Гарри испытывал смешанные чувства. Ему смутно хотелось вернуть те времена, когда Рон и Гермиона были его тенями, его спиной, надежной опорой и помощью. Без Гермионы приходилось соображать самому или опираться на приправленный язвительностью изворотливый малфоевский ум, что было далеко не так легко и приятно. Серое небо и то ли голубые, то ли серые малфоевские глаза, весь мир серый, раньше было легче и лучше. Рон - друг, подставивший плечо и в трудные времена, обидчивый, временами угрюмый и не слишком деликатный, но он свой, очень свой. Малфою никогда не стать таким плечом, от него ждешь, а он делает наоборот, не ждешь - он выдает требуемое…